Ночь накануне

Встреча с Лео подарила надежду, но надежда растаяла, не успев превратиться во что-то большее. Как внезапно исчез и сам Лео, стоило ей отвернуться на пару секунд. Судьба словно издевалась над ней в эту последнюю ночь. Что ж, если небо не знает жалости — она принимает вызов. Она уйдет из этого жестокого мира с легкостью — может, там, в мире ином, будет лучше. С таким существованием расстаться проще. Ни сожалений, ни раскаяния. Раскаиваться пока не в чем и сожалеть тоже не о чем. Разве что об этом светловолосом и голубоглазом парне, взгляд которого обещал так много…

Рядом затормозила машина, но она шла дальше, не останавливаясь.

— Эй, красавица!

Она повернула голову, лишь когда парень выскочил из старенького «форда» и осторожно взял ее под локоть. Их взгляды встретились.

Это был Лео…

Катя не заплакала. Какой смысл? Все равно никто не увидит. Плакать надо на людях, чтобы посочувствовали, пожалели и поддержали. А кто сейчас поддержит? Вороны? Но эмоции бурлили, как вода в стакане с кипятильником, так, что хотелось запустить камнем в витрину.

Негодяй! Что она ему сделала? Почему он ее вышвырнул? Может, не понравился вопрос, с кем он живет? Но она же безо всякой задней мысли поинтересовалась! Или продюсер, про которого он говорил, все-таки мужчина? А ее он пригласил из любопытства? Испытать, что такое любовь с женщиной. А в последний момент испугался… Да нет, уж больно странно он себя повел. Скорее всего, решил, что на его квадратные метры позарилась. «Да нужны мне его метры. Все равно к утру их не будет. И его, старого маразматика, тоже не будет. Так тебе, подлецу, и надо!»

От этой мысли ей стало немного легче. Потому что Катя привыкла сначала думать о других и лишь затем о себе.

Она не знала, куда идти. Обратно в «Убежище»? Но она промокла до нитки. Что там мокрой делать? Это, наверное, неприлично. Да и не пустят в таком виде. Назад в общагу? В комнату? Лечь на тахту и искать романтику в обществе тараканов? Или смотреть по черно-белому ящику ночной выпуск «Смехопанорамы» для взрослых с политическими шуточками? Нет уж, спасибо. Поэтому просто брела по мокрому тротуару куда глаза не глядят, ибо без очков все равно ничего не видела.

Катя неожиданно вспомнила свою школьную любовь. В одиннадцатом классе она влюбилась в учителя труда. У него были сильные руки, которыми он ловко и грациозно управлялся с напильником. Фартук, бандана… Ему было около тридцати, но разница в возрасте ее не смущала. Он никогда не ставил двоек и со всеми учениками разговаривал на «вы». Даже с ней. Катя несколько раз порывалась открыться ему, но не хватало духу. Решила, что сделает это во время выпускного. Но не сложилось. За две недели до бала учителя забрали в милицию и не вернули обратно. Говорили, будто он приставал к мальчишкам из младших классов. Но Катя не верила. Ведь милиция сажает невиновных, об этом все время говорят по телевизору и в Сети. Наверно, его оклеветали враги. Она поклялась, что дождется его, хотя восемь лет — это много. А сегодня едва не нарушила клятву. Смалодушничала. Но у нее есть оправдание: завтра — конец света.

Предавшись приятным воспоминаниям, Катя не услышала шума приближавшейся машины и вернулась в настоящее, когда та веером окатила ее водой из лужи.

Девочка остановилась, обхватив себя руками. Вообще-то Питер не Сочи, здесь даже летом в одной блузке гулять по ночам чревато. Да еще ставшей от воды практически прозрачной.

Машина, облившая ее, притормозила, затем сдала назад. Катя не разглядела марку, могла лишь уверенно заявить, что кузов был темного цвета.

— Эй, кгасавица!

Голос, раздавшийся из салона, принадлежал молодому человеку. Человек слегка картавил.

— Вы мне?

— Тебе, тебе…

Опять как в книге. Кейт тоже шла по улице, и ее на машине догнал Лео. И тоже назвал красавицей…

Да, книга не подвела ее! Не могла подвести! История с Аркадием была чистой случайностью. А романтика только начинается! Ура!

— Отдыхаем или габотаем? — Человек наклонился к пассажирскому окну. Катя не могла разглядеть его лица. Слишком темно. Но голос звучал приятно, несмотря на дефект речи.

— Я учусь!

— Тоже неплохо… Одна, что ли, учишься или стагший есть?