Ночь накануне

— Хорошо, — выдавил из себя я, вжимаясь в холодную бетонную стену. — Каюсь. Ох как каюсь! Реально каюсь, короче, мужики. А что говорить-то?

Цыгане вдруг заулыбались, легко опустив табуреты и «розочки».

— Повторяй за мной, — тоже ухмыльнулся барон. — «От имени Российской империи призываю к покаянию весь свой народ за бесчисленные страдания, причиненные угнетаемым нациям. Также каюсь в грехе цареубийства, каюсь за угнетение эвенков, поляков, финнов, тунгусов-маньчжуров, грузин, чеченцев и армян, каюсь в угнетении казахов и узбеков, украинцев и ингерманландцев, хантов и бурят, евреев, греков и молдаван, китайцев и чувашей. И не их только одних, обитающих в Москве, но и жителей всей России, а также тех, которые уже скончались или не родились…»

Я начал было послушно повторять за ним, но это все оказалось невозможно запомнить, и я начал ошибаться с первого же предложения, назвав тунгусо-маньчжуров тунгусо-чувашами, а в грехе цареубийства нечаянно обвинил грузин и евреев.

— Да я смотрю, ты вообще не раскаялся, сука! — возмутился барон и без замаха ударил меня прутом в голову.

Я зажмурился от страха и неожиданности, но успел отпрянуть назад и, поскользнувшись, плашмя упал на пол. Тут же погас свет, и я затих на мокром полу в ожидании неминуемой расправы. Боли не было, но это еще ни о чем не говорило. Впрочем, вокруг было тихо. Я с минуту щурился в абсолютный мрак прихожей, а потом заметил слабое свечение из гостиной и по-пластунски прополз пару метров вдоль стены на свет. Там я снова замер, стоя на четвереньках и напряженно прислушиваясь. Было так тихо, что стало слышно, как у соседей снизу смеются олигофрены в телевизоре.

Я осторожно оторвал от пола одну руку и потер ушибленный лоб, пытаясь понять, насколько серьезным было мое ранение. Череп вроде остался цел, даже кожа не поцарапана, и это обстоятельство меня воодушевило. Я вдруг подумал об унизительности своей позы и всей ситуации в целом, после чего, подчиняясь порыву, решительно встал во весь рост, готовый смело ударить в ответ любого, самого страшного врага.

С моих мокрых штанов даже не капало, а текло, но, кроме этого пошлого журчания, в квартире не было слышно ничего.

* * *

Когда включили свет, я был готов к чему угодно. Но, оглядев пустую прихожую, где среди прочего хлама в лужах воды валялись две «розочки», два табурета и один металлический прут, я понял, что очередное приключение опять закончилось почти без потерь для моего здоровья.

Я прошел в гостиную и с нарастающим раздражением уставился в прямоугольную дыру. За дырой светало. Меня опять потянуло в сон, но заснуть в обстановке такого бардака я бы не смог физически…

Под кухонной стойкой я нашел большой пластиковый пакет и принялся собирать туда весь хлам, валявшийся на влажном от недавнего потопа полу. Одних тряпок набралось килограммов на десять, еще было полно мокрых кульков с шелухой от семечек, фантиков от дешевых леденцов, несколько пустых сигаретных пачек, пара пустых пивных бутылок, старые кирзачи и просто несметное количество окурков.

Я очистил прихожую и почти убрался в гостиной, когда в дверь вдруг позвонили. Ну да, именно позвонили. Это простое событие ввело меня в состояние абсолютного ступора, и я выслушивал трели своего модного электронного звонка несколько минут. Потом я побежал в прихожую, как был, с огромным пакетом мусора в руках.

Я отворил первую дверь, а за ней увидел родную металлическую. Приглядевшись, я заметил ошметки серой пленки, не слишком аккуратно отодранной от двери и косяка. Я принялся размышлять, могла ли такая пленка ввести меня в заблуждение, изображая бетонную стену, но тут снова раздался нетерпеливый звонок, и я быстро отворил наружную дверь.

Мимо меня, деликатно пихаясь, тут же проскользнули двое молодых людей, кажется парень с девушкой, обдав меня каким-то сладким парфюмерным запахом. Они нервно прокричали мне уже из прихожей:

— Закрывайте скорее дверь, убьют же!..

Я действительно услышал какие-то злобные выкрики на лестнице, потом чьи-то руки с той стороны потянули мою дверь наружу и я рефлекторно начал сопротивляться, вцепившись в дверную ручку изо всех сил. Мои незваные гости бросились на помощь, тонкие пальчики ухватились за замок, засов и за все, за что можно было уцепиться в моей двери, после чего сопротивление с той стороны было сломлено, и мы захлопнули дверь.

Я повернул ключ трижды и еще накинул засов, затем повернулся к своим визитерам — кажется, четвертым за эту ночь.

Передо мной стояли юноша и девушка, очень схожие в своих тонких, женственных фигурах, вычурных шелковых кофточках, джинсах в обтяжку, прическах и даже в выражении лиц.

— Мы Лера и Валера, — пропели они одинаковыми тонкими голосочками, откликаясь на мой немой вопрос.

Вообще-то мне не хотелось разговаривать, я надеялся, что сразу после уборки смогу прилечь на диван и поспать хотя бы несколько часов. Но ведь не будешь же спать, пока в квартире околачиваются неизвестные.

— Чаю? — осведомился я, закрывая вторую дверь. — Или, может быть, стаканчик водки?