Ночь не принесёт прохлады (СИ)

- Боевой орден Знамени Империи, - пояснил я, - дедушке его вручал лично тогдашний Примо Сенаторе. У меня хранится магическое изображение, которое навсегда запечатлело финальный момент церемонии. Примо Сенаторе - добродушный старичок, больше похожий на какого-нибудь сельского старосту, сидит посреди десятка двух офицеров-кавалеров боевых наград. Дедушка сидит в первом ряду.

- Хвала Святому Януарию, что нашего Примо Сенаторе не охраняют такие герои, - усмехнулась Селена.

- Эти герои ни за что не согласились бы защищать такого прохвоста как наш Примо Сенаторе, - в свою очередь улыбнулся я.

- А что было дальше? - спросила Тансервилл.

- Военная карьера дедушки продолжалась меньше года. Он, правда, в двадцать два года успел стать командиром когорты, но справедливости ради, скажу, что принял он её, когда в строю оставалось всего полторы сотни легионеров. А летом, в самый разгар кровопролитных схваток и сражений, боевой маг варваров очень удачно запустил по навесной траектории огненный заряд. Дедушку тяжело ранило сразу в обе руки, он потерял много крови, а одну из рук вообще поначалу хотели ампутировать. Но на дедушкино счастье судьба свела его с молодым магом-целителем, в котором ещё не угасли профессиональные амбиции. Спасение руки тот посчитал для себя делом чести. И слово он сдержал, руку дедушке сохранил. Но война на этом для дедушки завершилась. После продолжительного лечения и восстановления его комиссовали из армии, и он вернулся в родную Землю Тексо. Там он решил не терять времени даром, а продолжить образование, поэтому поехал в столицу провинции, где и поступил в местный университет. При поступлении не всё поначалу сложилось гладко, дедушке заявили, что он хоть и учитель, но закончил всего лишь педагогические курсы, поэтому права на поступление у него нет. Но когда дедушка робко произнёс: "Но я же закончил офицерское училище", все вопросы с поступлением сразу же отпали. "Но это же совсем другое дело, почему вы молчали" ответили ему и сразу же зачислили на исторический факультет.

- Так он историк? - уважительно произнесла Селена.

- Историк, - кивнул я, - в университете он, как офицер-фронтовик, пользовался всеобщим уважением, тем более, что его незаурядные способности в учёбе никуда не делись. Так что у университетского руководства он стоял на особом счету. Поэтому неудивительно, что однажды к нему обратились с довольно деликатной просьбой. Его попросили взять под крыло самую юную студентку университета. Чтобы ни у кого даже мысли не возникало обидеть её или причинить хоть малейший вред.

- Вот с этого момента, пожалуйста, поподробней, - зажглась Тансервилл.

- Если поподробней, это была маленькая и худенькая девушка, почти что девочка. Её семью сослали в Землю Тексо как политически неблагонадёжных, когда ей было три года. Политическую неблагонадёжность тогда трактовали очень широко, поэтому...

- Вас снова занесло в политику, - недовольно скривила губы Селена.

- Как хотите, - улыбнулся я, - вы - женщины часто любите повторять, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Мой дедушка успешно доказал, что девичье сердце можно завоевать абсолютно тем же путём. А так как проделал он это с сердцем студентки математического факультета, я смело утверждаю, что его доказательство корректно и достаточно.

- Требую в красках и мельчайших деталях, - заявила Тансервилл.

- Пожалуйста. Времена тогда были, скажем откровенно, голодные, а родное селение дедушки стояло прямо на берегу полноводной реки, в которой водилась рыба - заветная мечта любого заядлого рыболова-краснобая. Вот такая вот, - и я широко раздвинул руки, - кроме того рядом с селением росли леса, в которых бегала разная дичь, добыть которую для отличных стрелков, коими являлись все мужчины поселения, особого труда не составляло. Так что дедушкина родня посылала ему в город поистине щедрые посылки и подарки. Копчёное мясо, вяленая рыба и всё огромными порциями. Такими делиться сам Святой Януарий велел.

- А как же цветы? - робко поинтересовалась Селена.

- Цветы? Голодной худенькой студентке-математику вместо здоровенного куска мяса или рыбы? Ну вы даёте империи угля. Вы бы ещё стихи приплели. Разве что бонусом. И вообще, цветы, стихи - это же примитивно. Вот так, бесхитростно, откровенно, прямо в лоб. Право слово, как какой-нибудь недалёкий обыватель. И цветы, наверняка, ещё те самые - жёлтые и мерзкие, верно? А мясо, рыба - это намёк, я бы даже сказал полунамёк. Это игра. Это интрига. Это простор для необузданной фантазии и самых смелых догадок и предположений. Что скрывается за этим широким жестом - покровительство, поддержка, дружба или нечто гораздо большее?

- Ладно, - безнадёжно махнула рукой Тансервилл, - итак, судя по тому, что вы благополучно сидите напротив меня и с воодушевлением рассказываете о далёком прошлом, этот мясной роман завершился...