Ночь не принесёт прохлады (СИ)

- Да я тут прикинул на досуге. Неважно как сюда проберётся Примо Сенаторе. Впрочем, на месте Джело я пошёл бы напрямую через леса и болота центральной Флорезии. Наместник, как я понимаю, решил твёрдо держаться проварварской ориентации и к Квинто Чино враждебен точно так же как и к вам, капитан. Из Тампино он Примо Сенаторе не выпустит, хотя бы, чтобы выслужиться перед новым кайзером. Сил у него на это хватит. Соваться туда - гиблое дело. Но, как я уже говорил, суть не в этом. К Леариццо обязательно пристанет корабль, на котором Чино уплывёт в Новые Земли. И это, уж вы мне поверьте, будет всем кораблям корабль. И дай святой Януарий, чтобы он был один. В лучшем случае, они возьмут под свой контроль лишь порт, в худшем - попытаются захватить весь город.

- Корабли из Новой Орлезии, как я понимаю, - сказал Дагоберто, - "Драконы Тьмы"?

- Самое неприятное, если легат Лючиано Бэй начнёт долгожданное наступление из Земли Тексо на Луэзию и разобьёт вдребезги этих головорезов. Тогда весь осиный рой, что обосновался в Новой Орлезии, рванёт прямиком к нам. Будет жарко. Кстати, вы-то почему приплыли лишь на одном судне?

- А нас никто не разбивал, - вежливо улыбнулся Мортимер.

- Одним словом, десант будет и встречать его придётся. Но другого выхода у нас и нет, верно? К слову, раз я уже упомянул о Лючиано Бэе, никто не в курсе, как обстоят дела в Земле Тексо?

- Скверно, - поморщился Дагоберто, - они отменяют рабство.

- Быть не может, - не поверил я, - они переметнулись к аболиционистам?

- Вот именно, - процедил Мортимер.

- То есть если я встречу в Земле Тексо какого-нибудь вольноотпущенника в белоснежном костюме с иголочки, в белых туфлях и шляпе, с тростью с серебряным набалдашником и серебряными же часами на цепочке, я не смогу потребовать чтобы этого мерзавца продали на аукционе?

-Увы, - горестно развёл руками капитан.

- Отринули наше классовое учение, - с нескрываемой горечью тихо произнёс я.

- Что за учение? - с нескрываемым любопытством спросила Тансервилл.

- Мы же не варвары, - объяснил я, - это у них по их примитивным представлениям есть лишь кайзер и его подданные, которые делятся на умных и глупых, талантливых и бездарей, трудолюбивых и лентяев. А мы - цивилизованное общество и прекрасно знаем, что разделены на два класса - рабов и рабовладельцев. И что между этими классами существуют противоречия и противоречия эти - непримиримые, поэтому всё что нам остаётся - это угнетать, угнетать и ещё раз угнетать.

- Не поделитесь, а сколько рабов было лично у вас? - хитро прищурившись, поинтересовалась Селена.

- Ровно столько же сколько у девяти десятых граждан Империи: двое - правая и левая рука. Как вы видите они и сейчас при мне. Но что это меняет - от классовой борьбы не спрятаться и не уйти.

- Вы внесли бы куда больший вклад в эту борьбу, если бы пошли в надсмотрщики или охотники за беглыми рабами, - с нескрываемой иронией заметила Тансервилл, - с вашими-то талантами. Надсмотрщики, между прочим, неплохо получают, спросите хотя бы у надсмотрщика Джакомо Гриндейла. А про гонорары охотников вам, думаю, охотно поведает Ренцо.

- Рука у меня не поднялась, совесть не позволила лишить рабочих мест несчастных бедолаг, - хладнокровно парировал я, - я уж как-нибудь на зарплату библиотекаря прокормлюсь. И всё-таки, я могу быть уверен, что ничего подобного в Южной Карлезии не произойдёт, - с надеждой посмотрел я на Мортимера.

- Только через мой труп, - клятвенно пообещал Дагоберто.

- С вами и так понятно, - перевёл я взор на Эрмано Тимотео, - такими темпами рабы у вас очень скоро закончатся.

- Ну вы и скажете, - рассмеялся алвезианец, - рабы закончатся. Виданное ли дело, чтобы они закончились. Вы ещё ляпните, что мы всех бизонов когда-нибудь перебьём.

Уходили магистр и Мортимер вместе. Что ни говори, а классовая борьба здорово сближает.

Глава 15. В моих воспоминаниях я приближаюсь к сути

- Итак, вы мирно работали библиотекарем, а затем произошла совсем другая история, которую вы обещали мне рассказать, - напомнила мне Селена.

- Она началась, когда мама меньше чем за год до своей смерти родила мою младшую сестру, - задумчиво произнёс я.

- Меньше чем за год? - переспросила Тансервилл.

- У неё был рак груди, - пояснил я, - магия исцеления, как это обычно и бывает, оказалась совершенно бессильной. Согласен, трудно понять ту, что в шаге от верной смерти дарит жизнь, которую уже не способна лелеять и оберегать. Но вы - женщины, вообще, загадочные и непостижимые создания. Наверное, она очень хотела второго ребёнка. Сделай она иной выбор - всё пошло бы по-другому.

- А вы?

- А я, как и все нормальные дети, тоже мечтал о младшей сестре. Впрочем, я уже был не совсем ребёнок - мне тогда исполнилось тринадцать лет.

- Приличная разница, - заметила Селена.