Ночь оборотней

Наутро обнаружилось, что заботливые крестьяне не только вычистили до блеска лошадей своих гостей, но также оставили им дары — свежий хлеб, вино, сыр, лук, кучу сушеных фруктов и мяса, свалив все это в задней части повозки. Целый отряд мальчишек отправился их провожать, пока наконец родители не окликнули сорванцов и не велели им вернуться обратно.

— Даже не хочется уезжать, — сказал Вэн.

Джерин присмотрелся к нему: нет на его физиономии следов довольной ухмылки? «А если есть, что тогда? — спросил он себя, — Ты не завидуешь ли его счастью?» «Да, немного», — ответил внутренний голос.

К югу от деревни дорога малость улучшилась, во всяком случае она перестала пропадать, как раньше. Воздух под деревьями был прохладным и влажным, и солнце палило не так нещадно. Джерин чувствовал себя здесь, словно дома, впервые с тех пор, как покинул замок Рикольфа. И не только он. Элис тихонько напевала какую-то песенку северных мест. Увидев, что он наблюдает за ней, она улыбнулась.

Они выехали на поляну, такую широкую, что ее можно было назвать даже лугом, затерявшимся глубоко в лесу. Лис сощурился от неожиданно яркого света. Олениха, щипавшая мягкую траву на краю леса, подняла голову, услышав лязг повозки, и метнулась в чащу.

— Давай съезжай с дороги, — сказал Вэн и потянулся за луком и колчаном Джерина.

Хотя в бою великан и презирал это оружие, охотиться он любил и был отличным стрелком. Он на цыпочках пересек поляну и растворился среди деревьев так бесшумно и грациозно, что ему позавидовала бы любая кошка.

Вздохнув, Джерин отпустил поводья и растянулся на ароматной траве. Напряжение в мышцах начало понемногу отпускать. Элис вылезла из повозки и присоединилась к нему. Лошади радовались остановке не меньше людей. Они принялись щипать траву с таким же рвением, с каким это делала самка оленя несколько минут назад.

Время шло, а Вэн и не думал возвращаться.

— Похоже, он забыл, каким концом накладывают на тетиву стрелы, — предположил Джерин.

Он встал, подошел к повозке и достал копье Вэна.

— Хотя с таким оружием, как у него, это не удивительно.

Каждый раз, беря копье приятеля в руки, Лис восхищался его умением управляться с этакой тяжестью.

Чтобы убить время, он стал упражняться в выпадах и парировании незримых ударов. И разумеется, не мог не заметить, что Элис наблюдает за ним. Нечасто ему выпадал в жизни случай покрасоваться перед очаровательной девушкой. Он все больше и больше сердился на рану, из-за которой ему пришлось отклонить приглашение Рикольфа и которая лишила его возможности полноправно за ней поухаживать.

Нельзя сказать, что он испытывал недостаток в женщинах. Тем более что баронские привилегии только способствовали ему в этом плане. Но его желания были достаточно умеренными, и он никогда никого не принуждал. Да и потом, ни одна из ночных партнерш не пробуждала в нем ничего, кроме вожделения, и, возможно, поэтому каждая новая связь быстро ему приедалась. В Элис же он начинал замечать нечто, что считал весьма редким, а может быть, даже и невозможным — родственную себе душу.

Едва он расправился с очередным воображаемым врагом, как треск кустов на дальнем конце поляны заставил его обернуться. «Наконец-то вернулся Вэн», — подумал он и уже набрал воздуха в легкие, чтобы издать приветственный клич. Однако из груди его не вырвалось ни звука. Он лишь прошептал едва слышно, обращаясь к Элис:

— Делай, что я говорю. Ступай очень медленно к дальнему концу повозки, а потом беги в лес. Давай!

Она замерла в нерешительности, и Джерин шиканьем подогнал ее. А убедившись, что девушка благополучно приближается к лесу, выскочил на середину поляны — навстречу зубру.

Это был громадный бык. Даже самый рослый мужчина не достал бы макушкой до его косматых лопаток. На шкуре зверя пестрели шрамы, старые, новые — всех мастей. От правого рога почти ничего не осталось: он был сломан в какой-то давнишней схватке. Зато левый, изогнутый, торчал острием вверх, словно блестящий и смертоносный наконечник копья.

Зубр прянул ушами, глядя на тщедушного карлика, осмелившегося бросить ему вызов. Неизбежность схватки превратила желудок Джерина в кусок льда. Любой зубр готов броситься на человека или животное, но одинокий самец опасен вдвойне. Дед Драго Медведя погиб от рогов и копыт именно такого врага.

Атака началась даже быстрее, чем ожидал Джерин. Из-под копыт лесного великана полетели в небо комья земли и дерна. Времени воспользоваться копьем Вэна не оставалось. Джерин едва успел отскочить влево, перекатившись по дерну. Он мельком заметил налитый безумной ненавистью зеленый глаз. Промчавшись мимо, зубр едва не задел его искореженным обрубком правого рога. Мерзкий запах его шкуры смешивался с ароматами травы и земли.