Ночь оборотней

Воспоминание вызвало на глазах его слезы, хотя они с Дагрефом никогда особенно не сближались. Тот был на двенадцать лет старше, и, кроме того, Джерин, взрослея, решил, что, в отличие от Дагрефа, его солдатская жизнь не манит. Не для него она. «Во всяком случае, так я считал в то время, — подумал Джерин. — А теперь притерпелся, и ничего».

Призрак Дагрефа шевелил губами, но он по-прежнему не мог разобрать слов. Голос брата доносился до его сознания, однако был таким далеким и размытым, что Лис опять не сумел понять ни словечка.

— Повтори, — попросил он.

Призрак раздраженно скривился и стал повторять. На этот раз звуки сложились в слова, а слова — в предложение. По крайней мере одно. «Ты по-прежнему не содержишь конюшни в той чистоте, в какой содержал их наш отец», — произнес дух Дагрефа. И он вновь покачал головой, так знакомо, а затем, довольный, что наконец исполнил долг, растворился в темноте, оставив брата в еще большем недоумении, чем прежде.

— Что он сказал? — спросил Вэн.

Джерин передал ему слова призрака. Чужеземец потеребил бороду и насмешливо взглянул на Лиса.

— Он преследовал тебя все это время лишь для того, чтобы сказать, что ты плохой хозяин? Скажи мне, капитан, твой брат был в своем уме?

— Конечно в своем.

Лис не сомневался, что фраза, переданная призраком брата, имеет большое значение. И он клял себя за то, что не может взять в толк, в чем тут дело. Снова и снова он прокручивал в голове загадочные слова, но понятней от этого они не становились.

Проворочавшись полночи, он так и не приблизился к разгадке тайны. Однако проснувшись, с радостью увидел солнце, сиявшее сквозь деревья. Все луны покинули небо.

— Ты выглядишь немногим лучше покойника, — сказал Вэн, — У тебя все лицо в засохшей крови.

Джерин потер лицо и сказал:

— Наверное, я слишком много вертелся во сне и потревожил пару царапин. — Ударив левым кулаком по правой ладони, он воскликнул: — Провались все пропадом, что же все-таки Дагреф пытался мне сказать?

Он так и не получил достойного ответа. Ни от себя, ни от своих товарищей, которых тоже озадачил головоломкой.

— Возможно, он хочет, чтобы ты освободил место для хранения моего дешевого ячменя, — предположил Райвин.

Джерин раздраженно взглянул на него, однако лучшей догадки все равно не имелось.

Не успели они толком отъехать, как на пути им попался мертвый, основательно искалеченный и местами уже обглоданный бурый медведь. Рядом с ним спал голый трокмэ. Разбуженный их приближением, он вскочил и скрылся в чаще, тряся рыжими волосами.

Райвин смотрел на медведя, не веря своим глазам.

— Неужели же человек…

— Человек тут ни при чем, — мрачно сказал Вэн. — Посмотри на следы: здесь дрались медведь и дикий кот.

Задача была не из сложных. В обличье оборотня лесному разбойнику не составило труда одержать над зверем верх. Он устроил себе пиршество, затем свернулся калачиком и заснул, а во сне, когда луны сели, вновь превратился в человека.

Лесная тропа и дальше была отмечена знаками смерти. Жутко растерзанный медведь, трокмэ с вырванным горлом, пара элабонских воинов, настолько изуродованных, что их вид ужаснул даже закаленную команду Джерина. Попался им также дом фермера: хлипкая дверь сорвана с петель, над темной лужей крови у порога кружат мухи. Джерину даже не пришлось заглядывать внутрь, чтобы понять, что в живых никого не осталось. Он лишь надеялся, что бедняги не слишком мучились перед смертью.

Оставшиеся в живых трокмуа все еще прятались в чаще. Вдруг откуда-то вылетела стрела и оцарапала край шлема Джерина. Вместе с Райвином они выстрелили наугад в заросли. Снайпер, оставшийся невредимым, снова прицелился и попал Прискосу в левую руку, чуть пониже плеча. Возница выругался, вырвал стрелу из руки и оторвал кусок туники, чтобы перевязать рану.

Остальные элабонцы выскочили из колесниц. Они бросились под прикрытие густо росших деревьев, а затем принялись высматривать, где прячется стрелок-варвар. Но трокмэ, не будь дурак, тихонько посиживал в своей засаде, пока не выбрал удачный момент, чтобы поразить Вэна. Но из-за стесненности своего положения варвар, хотя и стрелял с близкого расстояния, видимо, не сумел оттянуть тетиву лука до уха. Крепкие латы чужеземца отразили удар.

Вэн яростно закричал и ринулся в чащу, туда, откуда прилетела стрела. Трокмэ бросился наутек. Но не успел он пробежать и десяти шагов, как удар булавы свалил его с ног. Словно обезумевший длиннозуб, великан в мгновение ока разделался с лучником.

Глядя на труп стрелка без малейшего раскаяния, он сказал:

— Жаль, что этот трусливый лесной бродяга умер так быстро. Если он хотел сразиться с нами, как настоящий мужчина, нечего было прятаться по кустам.

Джерин, который в свое время сам спланировал и осуществил немало засад, счел за лучшее промолчать.

Когда они вернулись к колесницам, Прискос спросил без обиняков:

— Догнали?

Когда Джерин утвердительно кивнул, возница сказал лишь:

— Хорошо.

И, дернув поводья, направил лошадей дальше на север.