Ночь огней

Джоди осматривает кафе, и от злости у нее становится горько во рту. Обычно она берет с собой книгу и игнорирует окружающих. Но сегодня ничто не ускользает от ее внимания. На ней узкие черные джинсы и серый свитер, из-за которого ее глаза похожи на гладкие серые камешки. Наряд дополняют тщательно подобранные черные ботинки и красные пластмассовые браслеты. Почти два месяца она не обращала внимания на соучеников, так что придется наверстывать упущенное. Во всей местной школе меньше учеников, чем в старшем классе ее прежней школы. Никто больше не подходит к Джоди, и она знает почему. В первую неделю учебы Джоди ясно дала понять: дружба ее не интересует. И теперь местные девушки не заговаривают с ней без особой нужды. У Джоди нет наперсницы, чтобы узнать, кто есть кто, поэтому ей придется разбираться самой, а это непросто. Все общаются со всеми, четкой кастовой системы, как в ее прежней школе, нет. Самые уродливые мальчики сидят с самыми красивыми девочками. До Джоди доходит, что на острове нельзя плохо относиться к людям. Ведь с ними постоянно сталкиваешься.

Она высматривает два неплохих варианта за передними столиками. Первый — высокий блондин в фланелевой рубашке и джинсах. У второго рыжеватые волосы и очки в тонкой оправе в кармане рубашки. Джоди решает, что оба сойдут, хотя даже самые красивые парни в школе и в подметки Андре не годятся. Она никогда еще не была так расчетлива. Ей плевать, что они думают о ней, и терять ей нечего. Андре хочет, чтобы она встречалась с ровесниками, — именно этим она и собирается заняться.

Она несет поднос к передним столикам и внимательно наблюдает. Рыжий парень сидит к ней спиной, зато блондин замечает ее. За его столиком сидят еще два парня и девушка с короткой стрижкой, которая так к нему и липнет. Джоди останавливается в паре футов и смотрит ему в глаза. Остается немного подождать, и он подойдет к ней. Тогда она задаст всего два вопроса: есть ли у него машина и во сколько они встретятся после школы.

Саймон уже решил, что отмечать день рождения не будет. Он не хочет взрослеть, пока не подрастет. Он не говорит матери о принятом решении, когда она кладет на стол бутерброд с арахисовым маслом и быстро обнимает сына. Тайна распирает Саймону грудь, но он не разволнуется и не испугается. Вонни что-то чувствует и, принеся сок, касается губами лба сына. Он действительно горит, но не от болезни, а от стыда.

Он знает, что нечист. Это так. На него наслали порчу. Что-то растягивает его одежду, так что рукава приходится закатывать, а в новые ботинки — пихать газетную бумагу. Что-то сидит на нем, прижимая к земле, чтобы он не мог расти. Родители считают его дурачком. Как будто он не знает, что мать отмечает его рост на кухонной стойке, а отец всегда кидает мяч о землю, как малышу, а не прямо в руки. Саймон замечает, как они смотрят на него, и теперь, даже когда его не измеряют, делает это сам.

Пока Саймон обедает, Вонни встает на колени у буфета и ищет форму для кекса. У Саймона сводит живот. Мать уже готовится к празднику! Но если отложить день рождения, можно успеть подрасти.

— Я могу заболеть в следующую субботу, — небрежно говорит он.

— Да? — Вонни вынимает две круглые формы и ставит их на стойку.

— Я могу подхватить ветряную оспу, — говорит Саймон.

Пока мать стоит спиной, Саймон щипает себя за руку.

— Смотри, — зовет он. — Красное пятно.

Вонни подходит и изучает его руку. Саймон внимательно следит за ней. Он всегда знает, верит ли она ему.

— Может быть, — говорит Вонни.

Саймону становится легче.

— Хорошо, что пятна уже появились, — замечает Вонни. — Сыпь проходит через три дня. После этого ты будешь незаразен.

— Может, это другая оспа, — не унимается Саймон. — Подольше.

Вонни улыбается и споласкивает формы для кексов.

— Выбирай, — предлагает она. — Шоколадные или ванильные?

Каждое утро Саймон первым делом хватается за деревянные прутья в изголовье кровати и вытягивается на матрасе, чтобы проверить, докуда достают пальцы ног. Он закрывает глаза и мысленно отсекает кошачий мяв и шорох машин. Если будет достаточно тихо, если внимательно слушать, то можно услышать, как растут его кости.