Ночь огней

Джоди стоит на бабушкином крыльце, откуда кажется, что Андре уходит навсегда Она не сдержала данное себе обещание рассказать правду Вонни, и на мгновение ей кажется, что этого не потребуется. Джоди неподвижно стоит и ждет, что Андре подбежит и схватит ее за руку. Она почти испытывает облегчение, когда видит, что Вонни уговорила его остаться.

Разрушить брак соседей ей помешала корзина яиц, которую великан приносит каждую неделю. Сначала она боялась его подарков. Она хотела, чтобы он вышел из тени, открыто ее домогался, раз уж взялся за дело, напугал ее темной ночью. Она не чувствовала себя в безопасности в собственной постели. И она все еще не может понять, чего он добивается. Что, по его мнению, он покупает за яйца? Возможно, он ни на что не рассчитывает в ответ. Осмелев, она рано встает и ждет на кухне в надежде застукать его, но всякий раз опаздывает. Ей кажется, что она слышит его по ночам, но это всего лишь еноты роются в помойных баках. Зима выдалась дождливая, вместо снега — скользкие полосы льда; и великан не оставляет следов. Если бы не яйца, она решила бы, что его и вовсе не существует.

Сидя за рулем на уроках вождения, Джоди дважды проезжает мимо сарая с лотком, но он заколочен на зиму, а дома великана с дороги не видно. Оба раза ее ругают за превышение скорости, и теперь мистер Дэвис, учитель вождения, перед началом урока всегда говорит ей: «Тише едешь — дальше будешь».

Многие знакомые ребята уже подали заявки в колледжи; по субботам они готовятся к вступительному экзамену. Джоди по субботам ходит на рынок, делает заказ и ждет, пока курьер подбросит ее до дома с покупками. Иногда она заглядывает к Гарланд, они смотрят фильмы на видеомагнитофоне или лежат на кровати и курят. Джоди с легкостью хранит свои секреты, слушая, как Гарланд изливает сердце. Она чувствует себя виноватой, оттого что позволяет Гарланд верить, будто они лучшие подруги, хотя на самом деле та совсем ее не знает. Гарланд всегда поступает как принято. Она знает, что будет работать у отца, когда окончит школу; она, наверное, выйдет замуж за Роба Норриса, если сумеет его разговорить. Если бы великан носил ей странные подарки посреди ночи, она бы позвонила в полицию и попросила его арестовать. Или рассказала бы отцу, владельцу хозяйственного магазина, и тот поставил бы на великана свой самый большой стальной капкан.

Джоди пригласили домой на Рождество оба родителя, но она не хочет ехать. Не хочет выслушивать жалобы матери на отца. Не хочет, чтобы отец подарил дорогущий браслет, пытаясь загладить свою вину за слишком редкие встречи. Джоди знает от братьев, что у отца кто-то появился. Меньше всего она хочет, чтобы отец попросил свою подружку забрать вещи из квартиры, боясь, как бы Джоди не наткнулась на красный лак для ногтей в его ванной или серебряный ремешок в шкафу среди галстуков. На социологии Джоди пишет родителям, что не может оставить бабушку одну в такое время года. В этом есть доля правды. Джоди нашла на чердаке коробку елочных украшений. В ней лежат голубые стеклянные шары и серебряный ангел. Она стаскивает картонную коробку вниз.

— Они все пыльные, — говорит Элизабет Ренни, когда Джоди кладет ей в руку украшение.

Она помнит, как покупала их в «Вулвортсе» в Хайаннисе, когда Лоре было десять или одиннадцать лет.

— Я протру, — обещает Джоди.

Она рвет пополам старую футболку и садится на пол по-турецки. Отпихивает кошек, которые решили, что это коробка новых игрушек для них. Джоди уверена, что купила бабушке идеальный подарок: мешочек сафлоровых семян. Она видела, как Элизабет Ренни печально наблюдает за редкими птицами, прилетающими этой зимой поесть хлебных крошек и семян. Кардиналы, которых так легко заметить на снегу и льду, не вернулись. Отец Гарланд поклялся Джоди, что еще ни один кардинал не устоял против сафлоровых семян. Подарки от семьи Джоди уже прибыли: шерстяной свитер и шелковая блузка от матери, жесткий золотой браслет от отца, пластмассовые сережки в форме золотых рыбок от братьев. Она знает, что не должна была открывать подарки до Рождества. Теперь она ничего не получит в сам праздник. Бабушка, разумеется, не может сходить в магазин. Джоди видела, как она пытается читать каталоги «Товары почтой», но с досадой отбрасывает их в сторону, не в силах разобрать мелкий шрифт.

Элизабет Ренни не праздновала Рождество уже несколько лет. Кекс с цукатами и шарф от дочери раз в год — не повод для праздника. Но теперь она начинает напевать «Белое Рождество» высоким дрожащим голосом. Джоди перестает полировать очередное елочное украшение, слушает и аплодирует.

— Когда-то я считала, что умею петь, — говорит Элизабет Ренни.

— Спой еще, — просит Джоди.

— Нет уж, — отказывается Элизабет Ренни. — Я выставляю себя на посмешище не чаще одного раза за вечер.