Ночь огней

Элизабет Ренни злится на свое отвратительное зрение. Она толком не разглядела великана на выпускном и теперь хочет познакомиться, но Джоди говорит, что он стесняется. Это не мешает Элизабет Ренни представлять, что будет, когда Джоди с великаном вернутся из Калифорнии. Великан поменяет все лампочки, до которых ей не дотянуться. Она больше не рискует забираться на стремянку — дрожат ноги. Она пригласит детей на ланч и угостит блинчиками со сметаной. Подарит им в честь возвращения кошку. Может, она даже попросит великана срубить сосну, когда узнает его поближе. Ясно одно: Элизабет Ренни еще долго не намерена умирать. По крайней мере, пока дети не вернутся домой и не устроятся как следует. Интересно, великан переедет к ним или останется в лощине? Хотя, конечно, соседи будут против курятника.

С тех пор как Джоди сбежала, с Элизабет Ренни творится что-то странное. Она становится моложе. Однажды утром она обнаружила, что коричневые пятна на руках исчезли. На следующий день волосы стали заметно гуще. Она катается на велосипеде Джоди по двору, и у нее не болят ноги! Когда Лора или Гленн звонят узнать новости о Джоди, Элизабет Ренни огрызается, как подросток. Лора говорит себе, что голос матери кажется таким высоким из-за помех на линии. Она понятия не имеет, что мать сменила свои старые лакированные туфли без каблука на мягкие черные балетки; что ее старческая бессонница перешла в глубокий сон без сновидений. Она в жизни не поверит, что Элизабет Ренни способна двадцать раз коснуться носков, как будто у нее все кости встали на место.

Она опять чувствует волнение юной девушки и заново знакомится с нетерпением и желанием. Она знает, что Джоди собирается в Калифорнию, и постоянно думает обо всем, чего не видела. Элизабет Ренни ждет внучку и не запирает дверь и, как только Джоди наконец приходит в ночь перед отъездом, хватает ее за руку и не отпускает. Она засыпает ее вопросами. Когда Джоди рассказывает, что у великана нет душа и ей приходилось мыть волосы в раковине, Элизабет Ренни загоняет ее под горячий душ. Она идет за внучкой в ванную и продолжает болтать, пока Джоди моется. От пара кожа Элизабет Ренни краснеет; волосы вьются вокруг лба. Джоди выходит из душа и видит молодую женщину, протягивающую ей полотенце. Джоди машет ей рукой, чертя круги в облаках пара.

— Не говори, куда вы едете, — наставляет Элизабет Ренни. — Еще проболтаюсь ненароком.

— В Сан-Франциско, — сообщает Джоди.

— Не говори! — повторяет Элизабет Ренни. Она идет за Джоди и сидит на кровати, пока внучка сушит волосы полотенцем. — Гостиница или мотель?

— Не знаю, — отвечает Джоди. — Напишу, как приедем.

Джоди достает из шкафа чемоданчик и кладет в него хлопковое платье, две белые футболки, белье, пару сандалий, черепаховые гребни. Она все время представляет, как прилетает в Калифорнию одна Она стоит рядом с серебристым багажным транспортером и ждет чемодан. Над самой головой проносятся самолеты, сотрясая своим ревом бетонный пол.

Они спускаются по лестнице. Джоди ставит чемодан у двери. Достает из-за холодильника банку диетического лимонада и с громким хлопком открывает. Она чувствует себя столетней старухой. Синдбад запрыгивает на стойку и трется о плечо Джоди. Она не жалеет, что лгала великану насчет больницы, но каждая ложь отнимала у нее кусочек души. Джоди отпивает лимонад, но обливается.

— Я немного нервничаю, — говорит она. — Вот и все.

Элизабет Ренни лезет в железную банку якобы из-под муки, достает немного денег и кладет на стол. Джоди глядит на деньги. Если бы внутри ее не было пусто, она разразилась бы слезами.

— Возьми, — говорит Элизабет Ренни, поскольку Джоди медлит.

Джоди сует деньги в карман. Она обнимает Элизабет Ренни и с удивлением замечает, какой маленькой стала бабушка.

Джоди отстраняется, берет тряпку и вытирает пролитый лимонад. Потом споласкивает тряпку и глядит в окно над раковиной. В соседнем доме горят огни: на кухне и в спальне на втором этаже. Хотя на западе еще светло, темнота окутала лужайку, и дом Вонни и Андре кажется маленьким и далеким. Джоди нечаянно прикусывает губу и чувствует вкус крови. Пора.

Звонит телефон. Джоди с бабушкой глядят друг на друга. Звонок тонкий, высокий, и Элизабет Ренни не двигается. Это Лора, кто же еще, и она в жизни не поверит, что никого нет дома. Когда звонок окончательно надоедает, Элизабет Ренни поднимает трубку и быстро кладет ее на место. Наверное, Джоди просто привыкла к заколотым волосам бабушки, но она готова поклясться, что со спины той не дашь больше восемнадцати.

— Вперед, — говорит Элизабет Ренни внучке, слегка сюсюкая, будто разговаривает с одной из своих кошек.

Джоди поднимает чемодан и идет к двери. Оглянувшись, она видит, что бабушка уже отвернулась и роется в шкафчике с кошачьим кормом. Телефон снова начинает трезвонить, и Элизабет Ренни вставляет в магнитофон Джоди кассету с Тиной Тернер. Поразительно, как музыка заглушает все прочие звуки и заполняет пустую комнату, вечно новая и свежая, даже если звучала уже тысячу раз.