Ночь опасна

И в самом деле — за все время знакомства он ни разу не слышал от Нины ни о какой близкой подруге. Она охотно рассказывала ему о своем прошлом, об учебе, о трудностях на работе. Даже о семейных делах — женщина говорила обо всем этом так легко, будто даже не предполагала, что он может ее ревновать. Он знал подробности о детских болезнях ее дочери, о сложных отношениях с матерью, о родителях мужа, о самом муже… Но вот о друзьях — ни слова.

— Вообще-то у всех есть друзья, — заметил он. — Даже у меня — уж на что я волк-одиночка…

— Ну а у меня нет. — Она приоткрыла стекло со своей стороны и курила, выставив руку наружу. Дым вливался обратно в салон, и Нина досадливо разгоняла его. Она очень нервничала и постоянно оглядывалась назад. — Откуда у меня возьмутся друзья? У меня и времени-то нет с кем-то видеться.

— А откуда в таком случае взялся я? Ты нашла на меня время?

Она выбросила сигарету и повернулась к нему:

— Знаешь, я часто думаю — в самом деле, откуда ты у меня взялся? Как я вообще решилась на это? Ты для меня все равно что член семьи. Как будто свой человек… А ведь это не так.

— Спасибо на добром слове.

— Не обижайся. — Рука, тронувшая его пальцы, была совершенно ледяной и немного дрожала. — Я говорю правду, нравится это тебе или нет.

— Да, — иронично заметил Олег. — Ты же предупредила, что всегда будешь говорить правду.

— Так и есть. — Она запалила новую сигарету. Прежде Нина никогда не курила так много. — Знаешь, когда ты появился, я сперва думала, что это быстро кончится. У меня ведь было уже два романа. Это ты тоже знаешь.

— Знаю.

Он в самом деле знал — от нее самой. Нина оставалась верна своему слову и всегда говорила правду, не скрывая даже того, что могло бы ей повредить в чужих глазах. И это было еще одной причиной того, что Олег в свое время в нее влюбился.

Первый роман Нина пережила еще до брака. Она тогда едва не вышла замуж — ее мама была против, причем действовала очень активно, «открывая глаза» совсем еще юной, неопытной дочери. Жених оказался иногородним — Нина училась с ним в Институте культуры. Мама испугалась, что тот имеет в виду не саму Нину, а московскую прописку и жилплощадь. У парня в самом деле не было иных возможностей остаться в столице. Но каковы были его истинные чувства, была ли тут замешана корысть — теперь уже невозможно было выяснить. Он твердил, что любит, но Нина все же отказала ему и больше никогда с ним не виделась.

Второй роман у нее случился, когда дочке было три года. Диана ходила в детский садик, потому что мама пошла на работу и не могла сидеть с девочкой дома. Денег тогда не хватало, и Нине срочно пришлось осваивать новую профессию, чтобы помогать мужу. Вместо библиотекаря она стала бухгалтером. Бабушка ничем помочь не могла — в то время она еще не вышла на пенсию, а сделать это ради внучки не решалась — не терять же желанную выслугу лет и связанные со службой льготы. Она работала в Министерстве путей сообщения.

Диана редко видела родителей и какое-то время даже с трудом узнавала их в лицо. Это был несчастный ребенок — в измятых, криво надетых платьях, в заношенных колготках, вечно голодный, потому что питание в садике Диане не нравилось и свою порцию она отдавала соседям по крошечному столику. Ее родители часто ссорились из-за того, кому именно забирать ее из садика, — времени катастрофически не хватало, бизнес Николая едва-едва начинал налаживаться…

Однажды Нина не нашла дочери в садике, явившись туда уже около десяти часов вечера. Оказалось, что ее забрал вместе со своим ребенком какой-то мужчина — он живет в соседнем доме, объяснила легкомысленная молоденькая воспитательница. Нина бросилась туда и обнаружила умилительную сцену — Диана уже накормлена, напоена, умыта, переодета в сухие колготки… И смотрит телевизор рядом с симпатичным белокурым мальчиком. А его папа — такой же симпатичный блондин — то ли гладит белье, то ли что-то стирает. Выяснилось, что они живут без мамы — та снова вышла замуж и увела с собой младшую девочку. Детей поделили по ее настоянию: она заявила, что не может взять двоих — новый супруг будет против. Нина возмущалась ее поступком, пила чай с милым отцом-одиночкой… Как-то неожиданно вышло, что однажды она задержалась у них в гостях.

Ни о какой любви, как в первый раз, не было и речи. Это было что-то вроде жалости — тем более что мальчик, стосковавшийся по женской ласке, просто боготворил Нину. Та очень скоро поняла, что этот мужчина ей вовсе не нужен, и пожалела о своем поступке. Диане было запрещено уходить из садика с «этим дядей». Ее стали забирать вовремя. Ну а по маленькому мальчику с тоскливым, потерянным взглядом Нина долго еще скучала. Она призналась Олегу, что, скорее всего, и ходила-то туда только ради того, чтобы приласкать этого заброшенного ребенка. А до его отца ей и дела не было, он только осложнял ей жизнь, тем более что оказался очень требовательным и ревнивым.