Ночь опасна

— Этот гад поехал туда, да и сдал меня! — Николай сцедил в стакан остатки водки. — А клялся, что на моей стороне! В прошлую субботу встретились, он вытянул из меня все, что хотел, влез в душу без мыла…

— Давай уточним — что ты ему рассказал. — Его собеседник почти не пил и с неодобрением следил за тем, как Николай откупоривает вторую бутылку. — Главное — успокойся. Если ты чист, не о чем волноваться.

— Если! — бросил тот, срывая крышку и наклоняя бутылку над стаканом. Опьянение выражалось у него только в том, что он все больше нервничал. — Я чист, как стеклышко!

— О чем он тебя спрашивал?

— О моей машине. Говорил, что меня хотели подставить, потому и повредили крыло. И Нину сбили специально. Якобы все для этого и подстроено.

— Ты и впрямь не помнишь, когда появились эти царапины? Может, стукнулся где-нибудь?

Николай покачал головой. Нет, такого он бы не забыл.

— А в тот день, когда погибла твоя жена… Уж прости, что мы опять об этом! Ты спрашивал своего охранника — может, кто-то брал твою машину?

— Спрашивал — никто не брал. Но я ему не доверяю, на этого типа надеяться нельзя. Уволю! Вообще всех разгоню, зажрались!

Николай соорудил чудовищный бутерброд с колбасой и разом откусил половину. Он жевал, глядя в стену покрасневшими, слезящимися глазами, а потом, словно вдруг лишившись аппетита, положил бутерброд на тарелку.

— Самое главное, — хрипло сказал он, — что Нинка, когда окончательно ко мне вернулась, ни в чем меня не обвиняла. Был обычный вечер… Ну, почти обычный. Конечно, я здорово на нее злился, всему есть предел. Гуляй на стороне, но зачем уходить из дома? Подумала бы о дочке — такой пример для девчонки! И мой авторитет от таких кульбитов падает.

— Ты говорил еще про какие-то покушения? — Друг перевел разговор на менее скользкую тему, но Николай отмахнулся. Он сказал, что эти покушения — чепуха. Газ, какой-то звонок по телефону, засада в их собственной квартире…

— Нинка могла все это выдумать.

— Да зачем ей это?

— Ну или почудилось. Нервы разыгрались — и пожалуйста! А вот машина — это серьезней. Царапины-то налицо.

— Следователь тоже спрашивал о машине?

При упоминании о следователе Николай переменился в лице — до этого он выглядел почти успокоившимся. Помянув недобрым словом Олега, он сказал, что в основном о машине и был разговор. Где была машина тогда-то и тогда-то да кто еще садится за руль, у кого ключи, в какой мастерской он обслуживается…

— Да еще насчет моего алиби спрашивал. Его оба наезда интересовали. Я ему все доказал, показал, назвал свидетелей. А потом прямо говорю — вы что, меня подозреваете? Соображаете, что говорите? Зачем мне убивать жену?!

— А он?

— А эта рожа мне говорит: мало ли почему убивают, узнаете — удивитесь. Из ревности, например! Я отвечаю: да к кому мне было ревновать? У вас что — ее любовник побывал? Вы только от него и могли все это узнать. Так вот знайте — мне на него наплевать с высокой башни. И всегда было наплевать!

Друг — по совместительству адвокат — только покачал головой. Он знал терпимость Николая к подобным вещам и никак этого не одобрял. Но высказать свое мнение не решился.

— Короче, взяли подписку о невыезде и всякое такое, — мрачно заключил Николай. — Они там следственный эксперимент собираются делать — на том месте, где она погибла. Из какого положения ее сбили и прочее. Да! У меня тачку конфисковали для экспертизы!

Тут он почти подавился каким-то нервным смешком. Друг с тревогой на него взглянул.

— Я говорю — берите машину, берите все, только найдите гада, который убил мою жену. Потому что иначе я сам его найду и вам нечего будет с ним делать.

— Это ты напрасно. Держись спокойнее — им только и нужно, чтобы человек вышел из себя и наговорил черт знает чего.

Николай пообещал успокоиться. Но сдержать обещание ему было трудно — тем более что он опять вспомнил об Олеге.

— На похороны приперся, — прошипел вдовец. — Стоял с такой постной физиономией — прямо друг семьи!

— Да, я видел его. Он шатен, среднего роста? Ты еще с ним разговаривал.

— Ну да. Как последний идиот, поверил ему. Решил, что он нормальный мужик, а что с Нинкой связался — за это упрекать не приходится. Тем более, что она сама была рада… А он взял да и подставил меня!

Когда Николай немного успокоился — для этого ему потребовалось выпить почти треть бутылки, — друг спросил, не думает ли он, что его в самом деле хотели подвести под монастырь. Николай эту версию отверг:

— Если бы хотели нагадить — натравили бы на меня налоговую инспекцию или местных бандюков. Да просто дали бы по башке, у меня же нет охраны. Здесь что-то другое. Личные Нинкины проблемы, например. Но сошлось-то все на мне!

— А жена тебе ни на кого не жаловалась? Может, намекала, а ты пропустил мимо ушей?

Николай пожал плечами. Он был вынужден признать, что в последнее время они с Ниной редко пускались в откровения друг перед другом.

— Работа виновата, понимаешь? Мы же с ней весь день пахали вместе, только в разных кабинетах. Вернемся домой, и начинается то же самое. Все как на работе, и разговоры те же. Ни на что она не жаловалась.