Ночь падающих звезд. Три женщины

После того, как он найдет Дуню. Когда все пройдет. Или начнется сначала.

Никола, нежно взяв его за руку, отвела в сторонку. Она выглядела озабоченной.

— Боитесь? — спросила она.

Он попытался шутливо покачать головой, но это ему не удалось, и он только вздохнул, добавив:

— Я чувствую себя мужем-ревнивцем, который вернулся домой пораньше, чтобы застать врасплох свою неверную жену.

Никола рассмеялась так беспечно, словно ничего особенного не видела в ситуации, созданной волею случая.

— Кто знает, — через некоторое время заметила она, — может, Дуня рассчитывает, что ты приедешь, как-нибудь?…

— Она рассчитывает на это? — Он удивленно уставился на нее. — С какой стати?

В голове мелькнула и тут же исчезла какая-то мысль, легкое подозрение, причину которого он не мог понять.

— Она ведь тебя любит, верно? — Никола держала себя легко и непринужденно, как всегда, когда чувствовала себя объектом внимания или когда хотела придать ситуации безобидный характер. — Мне кажется, если это так, то она обрадуется, что ты приехал за ней.

— Но ведь там герцог, — напомнил Тео. — А здесь — ты.

Легкая тень набежала на ее лицо, на краткий миг в глазах появился страх, но вот уже все прошло, и перед Тео вновь стояла опытная руководительница группы.

Тео радостно подумал: только что я видел ее настоящее лицо! И она так же боится, как и я.

Значит, все не так уж и плохо. Он чувствовал себя генералом, который выступил против вражеской крепости и получил в качестве подкрепления целую армию.

— О Боже, что ты делаешь? — испуганно воскликнула Никола.

Он тут же опустил руки, поняв, что взял в ладони ее лицо, собираясь поцеловать. К счастью, в этот момент к ним подошел водитель автобуса, освеженный сном перед последним броском к гостинице.

— Едем, Никола? — спросил он.

— Сейчас, я позову всех.

Она сорвалась с места, заглянула даже в маленький домик, чтобы не забыть никого, и прокричала:

— Поднимайтесь в автобус, пожалуйста, мы уезжаем!

Хушль осклабился и заговорщицки подмигнул Тео. Безусловно, он понял, что произошло! Перед автобусом собирались люди, некоторые с интересом посматривали на профессора. Заметили они что-нибудь? Ему следовало найти оправдание, отговорку. Посему он, скорчив задумчивую мину находящегося в творческих раздумьях художника, произнес:

— Я только что решил написать портрет нашей Дарлинг Николы! — Раздались аплодисменты, радостные возгласы. Подошла Никола, чтобы узнать, что случилось. И вновь он нежно положил ладони на ее лицо, приблизил его к себе, делая вид, что изучает его контуры. — Я напишу ваш портрет, — пояснил он. — И начну уже сегодня вечером.

— О Господи, — простонала она без серьезных возражений, хотя он заметил, что она разгадала его трюк и не одобряет его. — Разве дня не достаточно?

Но все были на его стороне. Прямо после ужина и следует приступить к работе. Ах, как увлекательно наблюдать за художником во время его работы! Пока все радовались, ему вдруг подумалось, что он уже давно не писал портретов. Когда-то в самом начале своей карьеры, еще в школе художеств, на спор с Хабердитцелем, — да. Но теперь? И сможет ли он вообще? Если не получится, то он тогда объяснит, что написал портрет в тибетском стиле, что лежал в основе всех его работ, о чем знатоки, конечно же, были осведомлены. Хотелось бы ему посмотреть на того, кто с ним не согласится! В конце концов, и Пикассо начинал иначе, и лишь позднее, имея уже за плечами свои голубой и розовый периоды, он начал писать более смело — и стал еще знаменитее. Гений есть гений.

После ужина все путешественники собрались в вестибюле отеля. Дарлинг Никола сидела на возвышении на стуле. Профессор Фукс расположился напротив нее с альбомом на коленях и рисовал.

Посторонние, пересекавшие холл, останавливались в удивлении и наблюдали. Никола сидела как на угольях, чувствуя себя чудовищем Лох-Несса, появившимся на поверхности озера.

— Кончайте уже, — требовала она. — Поздно ведь.

— Завтра нам не придется так рано вставать, — утешил доктор Лобеманн. — Ведь до Черного Замка рукой подать.

Тео испугался так сильно, что карандаш выпал из его рук. Альбом скользнул на пол. Вдова Траудель, шустрая и всегда готовая помочь, подбежала и подняла альбом. Он вежливо поблагодарил ее, и она покраснела.

— Замок наводит на вас страх, профессор? — спросила, засмеявшись, Хильда. — Может, вы боитесь привидений?

— Еще как!

Тео продолжал рисовать, весь сконцентрировавшись на портрете. Он удивлялся, как хорошо он у него получался. Довольно реалистичный портрет дамы Николы, с ее энергичными бровями, взглядом темных глаз и готовым к улыбке ртом. Она пыталась оставаться серьезной, хотя вся обстановка в холле веселила ее.