Ночь Паука

— Мелия задумчиво смотрела на них и думала, что, быть может, она ошиблась в Фабиане и на самом деле он вовсе не так плох, как показалось ей пару лет назад, когда он ухаживал за ней. Или за промелькнувшие годы он сумел измениться? Во всяком случае сегодня она с удивлением открыла для себя, что он способен быть не только пошловатым весельчаком, но и галантным кавалером, что оказалось для нее полной неожиданностью. Что ж, если так, то сестре повезло, а ей остается только порадоваться за нее и признать, что самой ей счастье вновь не улыбнулось.

Сколько она себя помнила, ее многочисленные и не слишком продолжительные романы заканчивались с неизменным результатом: быстрым и полным разочарованием в предмете недавней привязанности и незамедлительно следовавшим разрывом. Это было печально, потому что очень скоро обрело явные черты неприятной традиции, к тому же создавая совершенно не соответствующую действительности, досадную репутацию неразборчивой куртизанки.

Размышляя таким образом, она не заметила, как стены дома налились вдруг тревожным багровым сиянием, но зато это заметила Зита, и довольная улыбка мгновенно покинула ее лицо, уступив место тревожному, настороженному выражению — она чувствовала, что произошло что-то такое, к чему ее колдовство не имело отношения. Нечто опасное, таящее смертельную угрозу.

Она замерла, настороженно прислушиваясь, и тревога ее моментально передалась ее спутникам. Они остановились, не понимая еще, что произошло, с надеждой и тревогой вглядываясь в ее лицо, ожидая, что сейчас она все объяснит, успокоит их и незваная гостья по имени тревога уйдет так же незаметно, как и пришла.

Несколько долгих мгновений ничего не происходило, и Фабиан уже собрался пошутить насчет глупых розыгрышей недоучившихся волшебников, когда…

Откуда-то снизу, из недр земли, донесся глухой, полный приближающейся угрозы, рокот. Словно огромная каменная скала, бесчисленные века покоившаяся в самом сердце мрачной обители Нергала, раскололась на множество бесформенных глыб, и вся эта масса понеслась по узкому проходу вниз. Однако гул нарастал, словно этот низ, куда неудержимо рушились обломки, доселе сдерживавшие нечто заключенное внутри, на самом деле был верхом, и в конечной точке пути стояли они — трое растерянных людей, способных лишь ощущать стремительно нарастающий в душах ужас.

Эмерик постоял еще некоторое время в театральной позе всемогущего бога, возвещающего о конце света, потом пьяно икнул, глупо хихикнул, и руки его безвольными плетьми повисли вдоль тела.

Колдовство! Фи!

Он пренебрежительно улыбнулся, сплюнул на ковер, сделал два шага и, безвольно повалившись на диван, долил вина в кубок, прильнул к нему и, осушив залпом, поставил на стол. Видимо, от выпитого в голове у него загрохотало, словно груда камней перекатывалась с места на место, и он запоздало подумал, что не следовало ему столько пить и в дом этот, провались он в пасть Нергала, ему не надо было приходить, и не надо было связываться с этой девкой, от которой, он ведь знал это, ничего для себя получить не мог, и уж тем более не нужно было связываться с ее сестрой! Все равно до нее не добраться, и никого она ему не заменит! Впрочем, и мальчики надоели! Нужно было остаться дома и напиться! Вино — единственное, что еще приносит ему радость! Впрочем, а чем он сейчас занят, если не этим?

Ему сделалось смешно, и он залился глупым пьяным смехом, кивая безвольно болтающейся головой, отчего камни в его голове ворочались все громче, и чтобы избавиться от грохота, он принялся энергично заливать в себя вино.

Конан отдернул протянутую руку и увидел, что не только она, но и сама стена окрасились тревожным пульсирующим светом. Алое мерцание было совсем слабым, но оно не предвещало ничего хорошего — это он понял сразу. Как бы там ни было, а вниз все равно придется идти.

Он повернулся и вновь застыл, застигнутый далеким, глухим рокотом, казалось, продирающимся сквозь земную твердь. Такое он не раз слышал в горах, когда накопившийся за долгую зиму снег, не выдержав своего веса, срывался вниз, увлекая за собой камни, деревья — все, что попадалось на пути. Но там были горы, и как бы ни опасно было происходящее, но опасность оставалась естественной и зримой!

Сейчас происходило то же самое — каменная лавина неслась, но неслась почему-то снизу, готовая вот-вот выплеснуться наружу, а на пути у нее стоял он, Конан! Но ведь он не в горах! И хотя чутье дикаря подсказывало ему, что опасность совсем рядом, он не знал, что делать и как избежать ее, куда спрятаться, потому что понятия не имел о том, что ждет его в следующий страшный миг.

Удар оказался столь силен, что дом неизбежно должен был рассыпаться на каменные блоки, из которых был сложен. Должен был, но устоял — силу удара приняло на себя заклятье, наложенное юной колдуньей. Заклятье совершенно ненужное в задуманном ею деле, но зато спасшее их жизни.

Допив вино, Эмерик довольно икнул и, улыбнувшись и помахав рукой своему отражению, выглядевшему не более трезвым, чем он сам, повалился на диван.