Ночь Паука

Одним махом он оказался на верхней площадке и прислушался — ни звука, ни малейшего шороха, указывавшего на присутствие здесь человека, не прозвучало, но Мелия звала, и если Зита спустилась раньше, он неизбежно должен был бы столкнуться с ней, но этого не произошло. Значит, она здесь.

Все так же бесшумно ступая, он свернул налево и, добежав до первого поворота, осторожно выглянул из-за угла, но никого не увидел. Тогда, так же бесшумно, он развернулся и побежал обратно. Теперь отделанные серым с красным полированным гранитом стены мелькали слева от него, а окна справа, но ему не было до этого дела. Он бежал, с радостью ощущая, как наливается силой тело, как он становится прежним!

В голове гвоздем сидела мысль: «Сейчас я найду Зиту. Она должна освободить меня — дать то, чего хочу сейчас больше всего на свете!» Эта мысль пьянила его. Он сам не заметил, как свернул раз, второй и остановился как вкопанный.

Впереди у окна стояла девушка. Она облокотилась о подоконник и смотрела в окно. Ее тело в потоке лунного света показалось Фабиану божественно прекрасным, почти нереальным в своем совершенстве, а резкая игра света и тени лишь подчеркивала соблазнительные формы юного тела.

«Она должна!.. — пульсировало в мозгу. — Проклятая ведьма! Она должна мне слишком много, и теперь вернет все!»

Он бросился вперед, мощно и стремительно, как молодой лев, долго кравшийся во тьме и вдруг почуявший, что добыча близка и решающий момент настал.

Зита смотрела на лунный пейзаж за окном и думала о том, что вот, наконец, и подошел к концу ночной кошмар, который, казалось, никогда не кончится. Скоро рассветет, она снимет заклятье, и они уйдут из этого дома, едва не ставшего их могилой.

Ей вдруг пришло в голову, что дом не просто построен в форме пентаграммы, он имеет форму неправильной пентаграммы! Его пропорции придавали ему очертания гроба со слегка заостренной верхней гранью! Ей впервые пришло в голову такое сравнение, и она почувствовала неприятный холодок, пробежавший по телу, но тут же одернула себя — ну что за глупые аналогии!

Она едва не рассмеялась, отгоняя глупые страхи, но смех так и не сорвался с ее губ — для Эмерика этот дом и в самом деле стал гробом!

Нет! С нее хватит! С завтрашнего дня никакого колдовства! Хватит! Начиталась глупых сказок! Что с того, что одна из ее прабабок была колдуньей, вознамерившейся овладеть силой бога-паука? И почему она возомнила, будто именно она — та девочка, которой суждено осуществить то, что не удалось старой ведьме?! Да даже если и так? Разве не ее право выбирать, как ей жить? Она молода и красива. У нее есть все, что нужно для счастья — к чему ей колдовство?

Власть? Да разве власть может дать счастье? Счастье дарит лишь любовь! При этой мысли в груди у нее потеплело. Она невольно подумала о Конане, но в этот момент услышала нарастающий топот и обернулась.

В первый миг она удивилась и обрадовалась — наконец-то он нашелся! — но, встретившись с обезумевшим взглядом мчавшегося на нее мужчины, увидев меч, зажатый в правой руке, испугалась не на шутку. Неужели Конан оказался прав, и Фабиан на самом деле свихнулся?

Она попыталась улыбнуться, но улыбка застыла на лице, когда она увидела прямо перед собой его горящие черным пламенем глаза, услышала тяжелое дыхание. Он бежал прямо на нее, но словно не видя ее. Да он хочет ее убить! Она растерялась, не зная, что делать, лишь коротко вскрикнула и заслонилась руками, словно это могло спасти ее.

В следующий миг Зита почувствовала удар, словно ее смело лавиной, мир опрокинулся. Потолок, стены, окна — все закружилось в безумном хороводе, и она почувствовала, что падает. Она не знала, потеряла сознание или нет, но вновь начала осознавать происходящее, когда оказалась прижатой к полу тяжелым телом Фабиана и почувствовала на лице его тяжелое, горячее дыхание.

— Что… Что ты делаешь?

Она почувствовала, что губы его настойчиво ищут ее губы, и отчаянно замотала головой, словно это могло помочь ей спастись. Его трясущиеся руки ощупывали ее тело, лихорадочно раздирая в клочья одежду. Она ощутила грязь прикосновения его потного, волосатого тела, от которой не отмыться до смерти, и тут, наконец, до нее дошло, что ему нужно.

Она поняла, чего он хочет, и отчаянно заизвивалась, пытаясь вырваться, но этим лишь сильнее возбуждая насильника, который, несмотря на свою силу, никак не мог добиться чего хотел.

— Никуда ты не денешься, проклятая сука! — прохрипел Фабиан чужим голосом. Удары градом посыпались на нее. В остервенении он бил по лицу, по рукам, грубо ломая ее сопротивление, возбуждаясь от этого все сильнее. — Я все равно получу то, что мне нужно!

Зита чувствовала, что слабеет. Мир заволокло туманом. Голова, как у тряпичной куклы, безвольно болталась из стороны в сторону — она почти потеряла сознание, когда тело ее пронзила острая боль, и она закричала жалобно и обреченно, запоздало вспомнив, что они не одни в этом проклятом доме!