Ночь печали

— Спасет нас? Бросится сюда, чтобы прийти нам на помощь? Ах да, все вновь станет прекрасно, мы вернемся к нашим гамакам и пенистому какао, нашим рабыням и золотым безделушкам. Давайте поскорее пошлем гонца к Кортесу, чтобы он приехал сюда и спас нас.

— Я лишь имел в виду…

— Альварадо, чертов дурак, мы даже не сможем передать ему известие от нас. Сейчас он сражается с людьми Веласкеса на побережье. А ведь он оставил нас здесь под твоим командованием. Нас же просто пригласили на праздник, господи ты боже мой!

— Праздник с человеческими жертвоприношениями, — осмелился добавить Альварадо.

— Уж кто бы говорил о человеческих жертвоприношениях, Альварадо. Сейчас тебе стоит помолиться о том, чтобы твое ужасное поведение не стало причиной смерти всех нас. Наши союзники-индейцы бежали в страхе, и мы остались одни, нас всего восемьдесят, не считая нескольких раненых тласкальцев. Каким-то чудом никого из испанцев не убили. Чудом, Альварадо.

— Мы должны были убить ацтеков, Агильяр, — сказал один из солдат. — Убей или будешь убит. Мы их убили. Нам это удалось. Мы победили.

— Победили, ты, идиот? Это была резня, убийство беззащитных животных, настоящая бойня, и погибли невинные люди. «Убей, убей, убей» — таков ваш девиз. Посмотрите-ка на этого храброго солдата! Представляю вам капитана Альварадо! Жалкий ублюдок, ничтожество!

Альварадо потупился.

— И если ты сейчас заревешь, если ты еще хоть раз расплачешься, ты, человек-катастрофа, я тебе яйца отрублю! Поздно уже плакать, поздно каяться!

Мрачно покачав головой, Агильяр вздохнул. И для этого его спасли? Он посмотрел на солдат. Ну и зрелище! Настоящие дикари. Но ничего не поделаешь. Сейчас они здесь.

— Что ж, сделаем хорошую мину при плохой игре. Приведите сюда Моктецуму, он наша последняя надежда. Давайте разыграем последнюю карту, джентльмены.

Императора вывели из комнаты в оковах и повели на крышу, где он раньше загорал каждый день. За Моктецумой шли Малинцин и солдаты. Как только их стало видно снаружи, с неба на них обрушился град стрел.

— Отступаем, отступаем. — Агильяр затолкал всех под навес. — Скажи им, Малинче, что мы убьем их императора, если они не дадут нам выбраться из города. Прокричи это как можно громче.

Выйдя вперед, Малинцин расправила плечи. Град стрел прекратился. Ее окружала тяжелая тишина.

— Давай, — подбодрил ее Агильяр. — Скажи им.

Глубоко вздохнув, она поднесла к губам рупор, чтобы ее было лучше слышно.

— Мы убьем вашего императора. Выпустите нас и позвольте нам покинуть город.

Моктецуму вывели вперед. Руки у него были связаны за спиной. К его горлу приставили нож. И тут на крыше дворца Моктецумы Первого появилась группа воинов. Один из аристократов начал что-то говорить. Все остальные притихли.

— Что он сказал? — переспросил Агильяр.

— Убейте Моктецуму, им все равно. Теперь у них новый император.

— Это блеф. Моктецума — потомок богов.

— Они говорят, что у них новый император, брат Моктецумы, из королевской семьи, ведущей свой род непосредственно от солнца.

— Скажи им, что мы убьем их императора Моткецуму, императора Колибри, и боги покарают народ ацтеков за то, что они позволили умереть их сыну Моктецуме.

Малинче перевела слова Агильяра.

Стало тихо.

Вперед вышел жрец — судя по накидке и слипшимся от крови волосам. Он произнес долгую речь. Было слышно, как поют птицы в вольере.

— Что он сказал?

— Агильяр, он говорит, что мы враги, чужаки, разрушители. Мы притворяемся друзьями ацтеков, но мы плетем заговор, собираясь сбросить их власть, опорочить их женщин, лишить их запасов пищи, переплавить прекрасные драгоценности, разрушить город. Мы не принесли им ничего, кроме горя. Он говорит, что Моктецума трус и не способен править страной, а его брат Куитлауак объявлен императором. Они либо сразу убьют нас, либо возьмут в плен и принесут в жертву. Он говорит, что мы все скоро умрем. Они вырвут наши сердца, съедят нашу плоть, выпьют нашу кровь и высосут наши кости. — Малинцин запнулась. Она думала о том, как вытащить из этих неприятностей Кай.

Агильяр пал духом. Он этого не хотел. Он вообще ничего не хотел.

Моктецума казался сонным, будто он не понимал, что происходит вокруг.

— Ваше величество, ваше величество! — Схватив императора за плечи, Малинцин встряхнула его. — Ваше величество, вы должны что-то сказать. Поговорите с ними. Нас же убьют.

Моктецума слышал ее и понимал ее слова, но ему было все равно. Он уже отправился во внутреннее путешествие, которое должен был предпринять каждый человек, собиравшийся умереть. Его больше не интересовало то, что когда-то было ему так дорого: цветы, пение птиц, книги, поэзия, ощущение чистой воды на теле, пенистое какао. Моктецуму больше не интересовали заботы мира.

— Отведи Моктецуму назад, — скомандовал Агильяр. — Что бы они там ни говорили, он все равно нам нужен.