Ночь печали

— К этому континенту уже отправлялись две экспедиции. Пребывание здесь было кратким и безуспешным, они вернулись на Кубу, поджав хвост, но эти корабли привезли на Кубу слухи, нет, даже достоверную информацию о золоте, точнейшие сведения о том, что к западу от этого побережья находится великолепный город с улицами, мощенными золотом. Я столь уверен в этом, что обещаю вам: в ближайшем будущем я сделаю вас богатейшими из всех мореплавателей за всю историю человечества. — Кортес вскинул левую руку, указывая вперед.

Слава, золото и континент, который можно брать голыми руками… Этот жалкий итальяшка Христофор Колумб, настоящий неудачник, высаживался на разных участках западного побережья и основал островные колонии, все еще считая, что перед ним лежит Азия, так и не сумев взглянуть правде в глаза. В отличие от него, Кортес был человеком зрелым. Он не обманывал себя, будто стоит на земле легендарной Атлантиды, находится во владениях великого хана или в островном королевстве Сипанго, «открыл» морской путь к восточным странам, упомянутый когда-то Марко Поло. Нет, это был Новый Свет, которому суждено стать Новой Испанией.

Кортес взглянул на капитана Альварадо, своего заместителя, и увидел на его лице восхищение. Капитан Альварадо, которого считали красивым из-за его золотисто-рыжих волос и по-детски нежных черт лица, улыбнулся Кортесу, надеясь, что его улыбка выражает мужество и отвагу. Вздернув подбородок, Альварадо взмолился Богу о том, чтобы в этом «новом свете» не было змей. Их плавные движения, сухая чешуя, а главное, желтые глаза, не говоря уже о длинном раздвоенном языке, будили ужас в глубине его сердца. А как они зловеще сворачиваются перед ударом! Да хранит его Господь от этого зрелища! И кто знает, что еще скрывается за деревьями, под ногами, в воздухе? Стоя рядом с четырьмя сотнями солдат и чувствуя, как солнце превращает его латы в раскаленную сковороду, Альварадо хрустел пальцами и притопывал ногой, потому что он не мог застыть ни на секунду, иначе бы его разум разлетелся на мелкие осколки. Ночью он не мог заснуть, не выпив две полные бутылки вина, и все равно просыпался во тьме, чувствуя, как сердце бьется от страха.

Он думал, что может подавить свою тревогу, контролировать все свои тики. Альварадо прекрасно помнил, как прыгнул со стола, думая, что очутится в раскрытых объятиях отца, и упал прямо на пол лицом вниз. «Мир — это жестокое и страшное место», — сказал ему отец. Он не должен об этом забывать. И как он попал сюда, как он мог свалять такого дурака? Однажды он сидел на веранде и думал, чем бы сейчас полакомиться, и тут люди Кортеса прискакали к его ранчо, encomienda; из-под конских копыт вздымались столпы пыли. Альварадо разводил лошадей на Кубе. Они спросили его, не хочет ли он присоединиться к ним; сказали, что Юкатан еще не исследован, дик и готов к завоеваниям. На следующий день Альварадо бросил лошадей на своего помощника, который совершенно не разбирался в животных. Как последний идиот, он закрыл тогда дверь и помчался в Сантьяго. Импульсивность была еще одним его недостатком. Теперь же, стоя под неумолимыми лучами палящего солнца, он отдал бы целый Новый Свет за своих лошадей. Лет пять назад он привез кобыл и одного жеребца из испанской Экстремадуры — это было ужасное путешествие, и половину груза пришлось выбросить за борт, словно рабов. Арабские скакуны чистых кровей. Бедные арабские скакуны.

— Мы преодолели огромное расстояние и не упали с края земли, — подняв руку, Кортес обрисовал в воздухе очертания Европы, Африки и Азии.

Отцу Ольмедо, священнику, приставленному к экспедиции, не понравились слова: «Мы преодолели огромное расстояние», потому что их путешествие с Кубы к берегу Новой Испании заняло совсем немного времени: преодоленное ими расстояние составляло лишь сто двадцать миль. Более того, сейчас все знали о том, что земля вовсе не была плоской и нет никаких неизведанных земель, никакой terra incognita^[4] на краю мира, нет никаких Oceanus Occidentalis^[5] и Mare Tenebrosum^[6], морей под плоскостью мира, проглатывавших людей и земли. Астролябия, компас, секстант, квадрант, лотлинь, все современные инструменты, записи и карты астрономов позволяли хорошему навигатору не заблудиться даже в открытом море.

— Мы одолели чудовищ морских…

— Какая чушь, — шепнул дон Куинтаваль. — Мы одолели разве что мелких рыбешек. Я вот тут слышал, что какой-то человек по имени Магеллан договаривается сейчас с испанцами об экспедиции вокруг земного шара.