Ночь печали

Первым знамением стала длиннопалая молния. Решительно, словно змея, бросающаяся на свою добычу, ударила она в самый высокий храм столицы, воспламенив его. В ту же ночь пленники таинственным образом исчезли из своих клеток. Несколько дней спустя была найдена птица с зеркалом в крыльях. Озеро вздыбилось, как загнанный зверь, и вышло из берегов. Падающая звезда разбросала искры свои по небу, точно скунс, испускающий зловоние из-под черно-белых уборов. На улицах видели рыдающую женщину.

Придворные советники сказали императору, что лучший способ предотвращения катастрофы — это «цветочные войны». Но до того как были завершены приготовления к войне, в Восточном море появились плавучие крылатые храмы. Из храмов вышли двухголовые создания с длинными, как молодые деревья, ногами и ступнями столь твердыми, что они могли бы раздавить человека, как давят маис на точильном камне. Но самым ужасным в этих чудовищах казалось то, что в их спины вросли похожие на людей существа и лица этих существ покрывал густой мех. На головах у чудовищ сияли короны из двух соединенных пластин. Тела их были закрыты панцирями. В верхних лапах — руках? — они сжимали палки, плюющиеся огнем. Эти существа владели молниями, а из их плавучих храмов торчали трубки, которые с грохотом, похожим на гром, извергали каменные шары.

Затем посланники принесли весть с восточного побережья. Оказалось, что эти создания не являются едиными существами: они состоят из двух частей, одна из которых похожа на большого оленя, а другая… Да, то были люди, чужаки в невиданных одеждах. Жрецы полагали, что состоялось не что иное, как возвращение изгнанного бога, ибо это случилось в год Одного Тростника, год, когда, как гласило пророчество, должен вернуться Кетцалькоатль.

Глава 1

Малинцин родилась в месяц мали, месяц травы, в год 1500-й по христианскому летоисчислению. Она была здоровым, сильным ребенком. Роды принимали сообразно с традицией, и, когда она родилась, были произнесены обычные слова: «Ты станешь сердцем дома и не покинешь его». Ее пуповину и плаценту зарыли в пол рядом с прахом умерших членов семьи — возле метлатля, точильного камня, и комалли, сковороды, возле очага и горшков, соломенных циновок для сидения и коробок для пищи.

Так как ее отец занимал высокий пост в ацтекском городе в регионе Табаско, расположенном между Мешико, где говорили на языке науатль, и Юкатаном, где жили майя, ее кали был не просто хижиной с четырьмя стенами без окон и с отверстием для дыма в центре соломенной крыши. Ее семья имела дом с несколькими комнатами, с каменными внешними стенами, с пахучими кедровыми балками, поддерживающими крышу, и дверью, выходящей в большой двор, где росли живописные кусты и целебные травы. Они владели также маисовым амбаром, купальней и небольшим алтарем для служения богам. На самом деле ее звали Малин, но к ее имени добавляли частицу «цин», так как она была ребенком благородного происхождения, принцессой. Род ее матери уступал в знатности роду отца. Мать хранила в чаше с водой обсидиановый нож, чтобы защитить дом от колдунов.