Ночь печали

Франсиско улегся под деревом. Он искупался в реке перед тем, как на берег пришли женщины, и вместо тяжелой шерстяной рясы надел легкую хлопковую накидку. Было прохладно, но ему это не мешало. Рядом с ним стояли его новые ботинки. Ну разве это не рай? Как мало нужно человеку для того, чтобы чувствовать себя счастливым! Франсиско ощущал, что Бог совсем рядом, и от его присутствия ему хотелось плакать. В последнее время он думал о Боге меньше обычного из-за того, что переход был таким трудным. Поцеловав свой деревянный крестик, Франсиско помолился, сказав себе: что бы ни случилось, он должен помнить об этом рае, должен держать это воспоминание в своем сердце, чтобы можно было пережить все это заново в любой момент и получить поддержку в плохие времена. Он мог бы вытаскивать это воспоминание из своего сердца и утешаться им, как женщины утешались, глядя на свои медальоны.

Аду гулял вместе с Ботелло.

— Говорят, что бутоны на кактусах и белые семена ипомеи, называемые «ололиуки», или «бадо», очень хороши. Черные семена ипомеи употребляют для того, чтобы вызвать видения. Бутоны кактуса, теонанакатли, и дурман-траву принимают при зубной боли, а из мака готовят лекарства от кашля. Бутоны кактуса пейотля оказывают разное воздействие — вызывают возбуждение, удовольствие, эйфорию, спокойствие. Ты слушаешь, Аду?

— Слушаю.

— О чем ты думаешь, Аду? Ты меня не слушаешь. Что с тобой такое?

— По-моему… да, дон Ботелло, я уверен в этом. Я готов стать мужчиной.

Остановившись, Ботелло посмотрел на красивого мальчишку.

— Ах, ты имеешь в виду сны! И кто же тебе снится? О ком ты мечтаешь?

— Малинцин.

— Да смилостивится над тобой Бог, мальчик.

— Ты очень красивая женщина, — сказала старуха Малинцин, когда они спустились к кухне. — Тебе обязательно нужно выйти замуж. У меня есть неженатый сын. — Она поправила влажные волосы Малинцин.

— В Чолуле много красивых женщин, матушка.

— Они все шлюхи, — сплюнула старуха. — У моего сына есть определенные требования. В детстве он влюбился в косулю. Он ждал ее в своих снах каждой ночью. У косули были белые пятнышки на спине, маленькие ушки и крошечный хвостик, который подергивался, когда она нервничала. В его снах они поженились, построили дом и завели детей с людскими телами и головами косуль. На ногах у них были копыта. Моего сына околдовали.

— Я хочу, чтобы император понял, насколько важна наша миссия и сколь жаждут индейцы любви Христа.

— Без Бога все возможно, мой капитан, — пожал плечами Берналь Диас.

— Ты хочешь сказать «с Богом все возможно»?

— Да, вот именно.

— Именно поэтому нам нужно одобрение короля, а он согласится на все до тех пор, пока мы будем обещать ему золото.

— Если ты выйдешь замуж за моего сына, — сказала Малинцин старуха, — тебя пощадят.

— Пощадят?

Малинцин понимала, что старушка не в своем уме. Может быть, она пила слишком много пульке по утрам. Старикам это позволялось.

— Только жрецы могут есть грибы, бутоны и семена, Аду, — пробормотал Ботелло, сунув голову в кусты. — Но я сам себе жрец.

— Какой же ты жрец, Ботелло?

Аду увидел, как женщины возвращаются с реки. Малинцин шла рядом с какой-то старушкой, почтительно склонив голову. Он знал, что жестокие люди говорили о ней. Вот только они забывали, что она рабыня и обязана делать то, что ей велят.

— Я жрец земли, Аду, жрец травы, деревьев, растений. Я герой собственной легенды, и это длинная легенда.

Ботелло не мог предсказать свою судьбу. Когда он пытался это сделать, на небе собирались тучи или листья на дне чашки перемешивались, так что ничего нельзя было понять. Линия жизни у него на руке была короткой, но однажды во время боя его ранили в эту руку, так что короткая линия еще ни о чем не говорила.

— Вассалы, — сказал Кортес. — Какое прекрасное слово! Оно преисполнено почтения. Знаешь, Берналь Диас, имя «Эль Сид» означает «господин», но Эль Сид считал себя лишь вассалом королей, которым он служил.

— Разве Эль Сид не служил также султанам, я имею в виду мавров?

— В те дни Испания еще не была объединенной христианской державой, Берналь Диас. Кроме того, не все мавры плохие.

— Вот как? И какие же мавры хорошие?

— Например, Аду.

— Я не думаю, что он мавр, капитан. Он не поклоняется Аллаху. Аду безбожник, как и Ботелло.

— Мусульмане порабощают других мусульман, как я слышал. Христиане никогда не поступили бы так с христианами.

— Когда-нибудь мне хотелось бы выйти замуж, — призналась Малинцин старухе. — Если это вообще возможно.

У ацтеков во время брачной церемонии накидки жениха и невесты связывали узлом. Малинцин видела в книгах картинки с изображением таких связанных пар. Они казались ей очень милыми…

— Я не хочу видеть, как тебя убивают вместе со всеми остальными.

— Что вы пытаетесь сказать мне?

Они приблизились к комнатам, где этой ночью спали испанцы. Малинцин начала понимать, к чему клонит старуха.

— Давайте присядем, матушка, — сказала Малинцин, потянув старушку за собой и усаживая ее на большой камень.

— Если ты выйдешь замуж за моего сына, тебя пощадят.

— Пощадят?

— Мой сын сильный.

— Он — как ягуар, бесстрашный и жестокий?