Ночь, придуманная кем-то

«Любить — значит бояться потерять», — часто говорил он ей глубокомысленно и очень по-взрослому, защищая рассудок от всего конкретного. Конечно, до конца он не понимал, что такое «потерять». И тем не менее ожидание катастрофы было, было, было! Никогда эти спазмы не отпускали рассудок, обостряясь в те жуткие мгновения, когда ЕГО ЖЕНЩИНЫ почему-либо не оказывалось рядом. Как, например, сейчас — в страшном запертом институте, дождливой весенней ночью, накануне замечательного праздника…

Действие № 2: КАФЕДРА

Она была рядом! Только руку протяни — и касайся пальцами ее горящих щек, гладь ее волосы, прижимай к себе. Вот же она, склонилась над кафедральным столом, опершись локтями. Рядом…

— Сначала надо снять с предохранителя, — сказал он и тронул маленький рычажок, слева над рукояткой. — Как у автомата Калашникова, мы его в школе проходили.

— А сзади что? — спросила она.

— Это курок, я знаю, его взводят. Читала, как в романах пишут? Боб взвел курок и нажал на спусковой крючок. Ну-ка… — Игорь попробовал сдвинуть рифленую штучку, плотно сидевшую в затылочной части оружия. Безрезультатно.

— Я же говорил! А если нажать на предохранитель…

— Осторожно! — закричала она, отшатнувшись.

— Да тихо ты. Не видишь, я же обойму вытащил.

Действительно, обойма покоилась на столе. А пистолет чернел на мужской ладони, делая ситуацию романтичной до неприличия. Остатки еды были предусмотрительно брошены в тумбочку, поэтому изучению ценной находки ничто не мешало. Кроме разве тьмы, неподвижно висящей вокруг. И еще, пожалуй, кроме остатков пережитого ужаса. Игорь впервые держал в руках подобное. Неповторимое ощущение, на всю жизнь — как первый поцелуй. Изделие было на удивление удобным, будто специально изготовленным под его размеры, оно лежало покорно, молча.

— О! — обрадовался Игорь, опустив рычажок предохранителя вниз. — Смотри, теперь с курком, кажется, все в порядке.

Взял обойму, аккуратно засунул ее обратно и прицелился в раскрытую форточку — в затянутое дождем небо.

— Что ты делаешь? — удивилась Жанна.

— Ба-бах, — предупредил он, — спокойно, затки уши, — и сделал движение указательным пальцем.

Ничего. Щелчок. И все.

— Дурак! — взвизгнула она. — А если бы!.. Если бы!..

— С патронами почему-то не получается, — расстроился он. — Странно… — попытался заглянуть в пустую рукоятку, поймав в нее свет дворового фонаря. — Может, сломался?

— Дурак, — повторила Жанна, — нашел игрушку.

— Нам надо иметь оружие, правда? — нервно объяснил он. — Мало ли что. Ты не бойся, в проходной не услышат, у них окна на проспект, а эти типы с трупом уехали, сама же сказала.

— Я не волнуюсь, — куда более нервно возразила она. — Это ты волнуйся. Кто из нас труп нашел?

Вместо ответа он поднял голову и посмотрел на нее. Тоска в его глазах была не видна. Счастье тоже. Впрочем, глаз вообще не было видно — тьма. Его передернуло: да, труп. Жуть. Но!.. Она вернулась. Она жива! Боже, это она… А разгадка оказалась простой — по двору два мужика тащили длинный предмет, завернутый в темную материю. Жанна увидела их в окно. Увидела, что они скрылись в направлении четвертого двора, как и раньше. Не выдержав, решила проследить. Пошла по коридорам и, естественно, уперлась в тупик. Тупик представлял собой разломанную, приведенную в абсолютную негодность лестницу, которую уже больше двух лет не могли отремонтировать. А лестница вела именно туда, куда требовалось проникнуть. Четвертый двор представлял собой самое глухое место в институте, потому что попасть в него можно было либо с улицы, через ворота, либо через разломанную лестницу. Даже окна туда практически не выходили. С одной стороны этот двор ограничивала стена спортзала, с другой — кирпичный брандмауэр соседнего с институтом здания, а с третьей, с той, которая вела на улицу, как раз и шел закрытый по причине аварийного состояния корпус. Когда-то здесь случился пожар, на кафедре двигателей взорвалось что-то химическое, и половина второго этажа в районе лестницы провалилась. Собственно, Жанна знала, куда идет, но трудности ее не испугали. Она ведь гимнастка, кандидат в мастера, не зря студенческий клуб вечно упрашивает ее поучаствовать в мероприятиях. Как и сегодня — заставили человека кувыркаться по сцене, сальто крутить… то есть это уже вчера было… Короче, пролезла она сквозь заколоченный крест-накрест ход, и по перилам, по арматуре — к окошку. Будто женщина-обезьяна. Игорь, когда слушал ее, даже психанул сгоряча — действительно, грохнулась бы, и конец приключениям! В окно она увидела, как непонятные люди грузят в микроавтобус непонятные коробки. Потом пришли те двое и погрузили следом завернутый в ткань предмет. Ткань, кстати, очень похожа на занавеску, которые висят в институте. Потом машина уехала под арку на улицу. Жанна вернулась обратно, вот и все…