Ночь Пса

Расползающийся, отсыревший ковер под ногами, двери направо, двери налево... Лестница в конце. Пойдем дальше...

А зачем, собственно, идти? Что там может быть – в этой скучной темноте?... Пер провел рукой по глазам и ему показалось, что невидимая, едва ощутимая паутина мешает ему видеть и сожранять напряженное внимание к тому странному, что наполняло темноту вокруг. Прижимаясь к стене, подсвечивая свой путь еле заметным лучиком, он стал подниматься вверх, туда, где – это подсказывало ему шестое чувство его ждала странная, темная душа этого покинутого людьми дома...

А темнота не просто норовила сомкнуться вокруг – она вела себя – словно перетекала из угла в угол, пыталась сгуститиься где-то позади, за спиной, словно готовилась напасть на него. Шорох, движение почудились ему выше – на ступеньках второго марша скрипучей лестницы. Тяжеловатый револьвер словно сам прыгнул ему в ладонь. Собачка предохранителя легко, с характерным металлическим шелестом, поддалась под пальцами. Пер поморщился – он, вообще – еще в той, свободной жизни – не любил чужого оружия, а когда оружие это оказалось слишком послушным, он испытал что-то вроде подозрения к такой сговорчивости чертовой железяки.

Еще пара шагов вверх по шершавым ступеням... И тут темнота метнулась от него. Нет – не в темноте метнулось что-то, а именно сама темнота метнулась, сжавшись на мгновение в нечто почти осязаемое, реальное и суетное. Дохнувшее на него нездешним холодом. Он прибавил мощность фонарика и быстрыми уверенными мазками ставшего ослепительно-белым луча, перекрестил площадку лестницы и глубину коридора. И готов был поклясться, что в сторооны, по углам метнулись торопливые клочья ледяного мрака.

Они и сейчас были здесь, но зыбко ускользали, играли с ним в прятки эти прорехи в ткани мироздания, ускользая от прямого взгляда, но оставляя после себя матовые пятна изморози, заставляя воздух клубиться еле заметным дыханием потустороннего мороза.

Стиснув зубы, Пер снова убавил мощность своего карманного прожектора, миновал заколдованный пролет и оказался перед незапертой дверью, ведущей в помещения второго этажа. Отвел в сторону тяжелую портьеру и шагнул в просторную и, как показалось ему сначала, пустую комнату. Собственно – в зал, с широким столом, занимающим всю его середину. Тяжелые, сработанные под старинные люстры, светильники нависали над ним.

Ни кванта света они, впрочем, не излучали. Вдоль стола по обе стороны в ряд стояли тяжелые кресла с отменно высокими спинками. Настолько высокими, что если бы не свет ночного неба, сочившийся в незашторенные окна, можно было бы подумать, что они пусты, эти кресла. Но они не были пусты.

Сутоловатые, одинаковые фигуры словно манекены в музее восковых фигур сидели в них. Но они не были манекенами.

Безразличные, плохо различимые в темноте лица – неполные пол дюжины – были повернуты к стоящему в дверях, в слабом свете, падающем из окон. Его внимательно разглядывали. Человеческому глазу едва хватало такого освещения. Но они не были людьми. Вот, собственно и все.

Детали кошмара сложились в картинку-мозаику.

Теперь надо было уходить.

Пер вовремя отбросил себя назад и вбок – через перильца лестничной площадки второго этажа. Через долю секунды то пространство, которое только что занимало его тело, одна за другой прошили три жестко закрученных звездочки. Ему удалось отмобилизовать свое неплохо отработанное когда-то чутье пространства и вторым броском он зашвырнул себя к примеченному заранее торцевому окну. Но и те кто играл против него не медлили.

Точно так же, как и он сам – бесшумно и стремительно – между ним и окном опустилась почти неразличимая в темноте фигура.

– Зачем?.. – спросил его картонный голос. – Зачем ты пришел сюда?