Ночь с четверга на пятницу

— Я понимаю, что Сибилла совершила достаточно неблаговидных дел в своей бурной жизни. Но пусть она отвечает за то, в чём действительно повинна. Мы не знаем всех обстоятельств, в том числе и тех, в силу которых она сейчас не может связаться с вами. А вдруг она арестована, больна, ранена? Не дай Бог, убита? Я не прошу для неё снисхождения, но не хочу и напрасных наветов. Лёвка теперь там, где отвечают за всё без утайки. И пусть он сам раскается в своей сумасшедшей любви к жене или благословит её. И никто, включая даже родственников, не вправе решать за Лёвку, кого ему любить, а кого ненавидеть. Даже сам человек не всегда может властвовать над собой, понимая, что слабость его — не вина, а беда. И тут уж тем более никто не хочет, чтобы его до сорока почти лет держали за дурачка. А ведь вы прекрасно знаете, что Лёвка не был дурачком. Он просто хотел сделать мир чище и лучше…

Яков некоторое время сидел молча, пристально глядя на портрет племянника — будто мысленно разговаривал с ним. Артур, чтобы не мешать, поднялся с кресла и подошёл к окну, за которым слышалось ржание лошадей, звенели детские голоса. Время от времени их прерывал властный, женский. Двое внуков Якова совершали вечерний моцион на пони под руководством его снохи Катерины.

Наконец-то, в конце января, ударили настоящие морозы, а перед тем выпал снег. Теперь двор, дорога, поля, далёкий лес — всё искрилось, переливалось, играло, радовалось под лучами ещё низкого, но уже повернувшего к весне солнца. Артур смотрел на голубое, с редкими хлопьями облаков, ледяное небо, и пытался представить, как там существует душа друга, чьё тело десять дней лежит на Востряковском кладбище. Надо же — Лёвка всё уже знает, а Артур — нет! Для друга теперь не существует вопроса, есть ли жизнь за гробом, как на самом деле устроен мир, и почему он такой несовершенный…

В хозяйстве Якова Райникова было четыре лошади, включая двух пони. И все они бегали по кругу, огибая не только дом, но и просторный двор. Гривы и хвосты у всех животных были убраны особым образом — в соответствии с пожеланиями хозяев. Пони маленькой Жени был подстрижен и раскрашен под жирафа. Её младший братишка Савва изо всех сил старался удержаться на лошадке, загримированной под зебру. Катерина и Арсений, одетые в тёплые куртки, шерстяные рейтузы, высокие сапоги и барашковые шапки-кубанки, демонстрировали и детям, и наблюдавшему из окна Тураеву чудеса профессиональной выездки.

Катя солировала на чалой кобыле с гривой под сеточкой в цветах. Арсений придерживал танцующего гнедого жеребца, над гривой которого мастерам пришлось попотеть несколько часов, прежде чем она превратилась в тугие барашки. Отец семейства упражнялся как бы сам для себя. Он даже ни разу не окликнул детишек за всё то время, что Артур смотрел на них. Зато мать не давала «мелким» ни секунды покоя — отчитывала, учила, одёргивала, запрещала.

— Артур, пойди сюда! — позвал Яков, и голос его теперь был надтреснутым, стариковским.

Дипломат смотрел на испанский антикварный торшер с изогнутыми и переплетёнными ножками, каждой из которых свисал белый матовый колокольчик абажура.

— Сядь, послушай. — Дождавшись, когда Тураев опять устроится напротив, Райников продолжал: — Я сказал тебе всё, что думал. Если ошибся — заранее прошу прощения. Если нет — во всём вини себя. В память племянника я должен сделать то, что он хотел; то есть помочь передать досье по назначению. Разумеется, лично я этим заниматься не стану — по многим причинам. Главная из них — я скоро уезжаю обратно в Швейцарию. И отдаю себе отчёт в том, что группировка, интересы которой под угрозой, очень мощная и влиятельная. Её крышуют чины с большими звёздами, и в любой момент с тобой могут расправиться — не по понятиям, так по закону. Ты это и сам понимаешь, но всё равно готов идти до конца. Похоже, тебе ещё не надоело совать голову в пасть тигра. Что ж, это тоже твой выбор. Скажи, как можно посодействовать?

— Я должен, не вызывая подозрений, выйти на контакт с несколькими людьми, имена которых указаны в досье. Для этого потребуются связные — первый состав я целиком потерял. Принесла же нелёгкая в ресторан Мирона Василенко, который ещё и застрелился! Моей вины в этом никакой нет, а всё равно тошно. Если по одному из адресов пойду я сам, да ещё съезжу в Питер, получается пять точек. Не удастся найти по человеку на каждую — кому-то из курьеров тоже придётся прикрыть две. И по одной точке оставим остальным. Надо действовать быстро, пока противная сторона почивает на лаврах.

— У тебя есть кандидатуры?

Райников достал ящик с сигарами, открыл его и протянул Артуру. Когда оба отрезали кончики «гаван» и закурили, Райников расслабился, обмяк.

— Пока одни прикидки. Главное, чтобы человек не вызывал подозрений у окружающих. Ставки очень уж высоки…