Ночь с Незнакомкой

– Дим, – вздыхаю я. – Я понимаю, что все это очень некрасиво… И сложно… Но Алекс, кажется, так или иначе уже присутствует в твоей жизни. Ты с ним работаешь, твоя мама, возможно, будет с ним встречаться… Я не хочу, чтобы мое с ним прошлое мешало нам. Но для этого ты должен принять его.

Аккуратно ссадив меня с колен, Дима подходит к окну и смотрит на улицу добрых пять минут. Я терпеливо жду, надеясь услышать что-то хорошее. Может, потому что Дима почти всегда оправдывает только лучшие ожидания. Но не сейчас.

Когда он поворачивается ко мне, взгляд его полон твердости, а между бровей привычная складка. А следом он категорично заявляет:

– Я решил уволиться.

Дима

– Я решил уволиться.

Мелехов покачивается в кресле, рассматривая меня.

– Ну решение не удивительное, хотя и не разумное, – замечает наконец.

Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Какие все умные, а. Ди вчера отговаривала меня, потом мама подключилась, теперь вот Мелехов. Надеюсь, он-то отговаривать не будет?

– Я понимаю, что подвожу вас, – киваю в ответ. – И готов принять взыскание.

– Тебе придется работать тут, пока я не найду кого-то на твое место.

Я снова киваю, хотя знаю, что Мелехов прекрасно сам бы справился с управлением, но заставить его не могу. В конце концов, он сразу сказал, что не хочет вставать во главе и заниматься делами фирмы. Это его право.

– Я отработаю положенные две недели, – уточняю все же.

– И что будешь делать потом?

– Вас это не касается.

Мелехов дергает бровями.

– Вряд ли Ди сможет жить у твоей мамы, – продолжает он. – Так что квартиру тебе снять придется. Сложновато будет платить аренду без работы.

– Я найду работу, у меня уже есть варианты. И квартира тоже не проблема. Нам с Ди много не надо.

Мелехов усмехается, вставая и поправляя рубашку.

– Не забудь, что в квартиру должны пускать домашних животных. – На мой недоуменный взгляд, поясняет: – Собака. Сейчас она живет у меня. Ди не говорила? Наверное, забыла во всей этой суете.

Я сжимаю зубы, пытаясь не злиться. Может, эта его привычка говорить в непринужденном тоне правду и не так уж плоха сама по себе, но я почти уверен, его немало били за это в юности.

– Пытаетесь таким образом дать мне понять, что даже после увольнения будете присутствовать в моей жизни? – все же спрашиваю.

Мелехов вздыхает, присаживаясь на подоконник и рассматривая меня.

– Нет, я пытаюсь сказать тебе, что прятать голову в песок – не решение проблемы. Я уже есть в твоей жизни, и увольнением ты от меня не избавишься. Допускаю, что тебе нужно время, чтобы остыть и прийти в себя, даже готов дать мини-отпуск, чтобы ты мог все хорошенько обдумать.

– Я уже обдумал.

– Назло мамке отморожу нос, – бормочет Мелехов, отчего я злюсь еще больше. – Кого-то мне это напоминает.

Мой взгляд тяжелеет.

– Если хотите сказать, что я похож на вас, то лучше не надо. Вы мне не отец.

– Так, все еще сложнее. Дим, я знаю, что во многом виноват в той ситуации с твоей мамой. Но все-таки я не знал, что ты мой сын. Если бы хоть на секунду допустил такую мысль, я бы действовал. Я понимаю, что тебе трудно принять новую реальность, и не претендую на роль твоего отца. Я им не был и не стану в полной мере никогда. Ты уже как минимум слишком взрослый, чтобы мы начинали игру в дочки-матери. Но я есть, вот он я. И от того, что ты просто взял меня и вычеркнул из жизни, я не канул в небытие. Я остался на этом же месте со своими эмоциями и мыслями, на которые ты тоже имеешь влияние. Так попробуй вместо детской горячки успокоиться и взять ответственность за существующую реальность на себя. Потому что люди, которые вокруг тебя, так или иначе живут тобой, а не только с тобой.

Я бы мог, наверное, что-то ему ответить, разложить по полочкам, или просто нагрубить, но внезапно эти слова бьют по-больному. Потому что я соотношу их с Мариной. С девушкой, которая восемь лет делила со мной жизнь, которую я бросил, и так и не набрался сил позвонить. Спросить, как она, чем-то помочь, решить бытовые вопросы…

Мелехов был прав: я просто вычеркнул ее, потому что так проще. Но проще не всегда правильно. Проще – это только попытка избежать неудобства, боли, дискомфорта.

Я отчетливо увидел Марину, одиноко сидящую в нашей квартире, которая вся – сплошное напоминание об этих восьми годах. Каждый предмет – как раскаленная поверхность, коснешься взглядом и горишь в воспоминаниях. Я предпочел выбросить все это разом, но на самом деле не выбросил, я перекинул это на нее. И это неправильно, жестоко и эгоистично. Марина такого просто не заслужила.

Все эти мысли сбивают мою уверенность. Я переключаюсь на другое и теперь не знаю, как вести разговор с Мелеховым. Он ведь говорит разумные вещи, как обычно. Но я просто не могу представить, что изо дня в день мы будем с ним работать, и что он будет видеться с мамой и с Ди. Может, еще ужинать вчетвером будем ходить? Вот уж семейная идиллия. Мелехов и женщины, с которыми он спал.