Ночь с незнакомцем

- В сезон будет много народу, - улыбнулась я. – И дальше пойдут, а пока вот никого… Опять же ночь, когда не знаешь дороги, идти не хочется далеко. Море прекрасно, но и опасно. Во время приливов такие волны… Окажешься у насыпи, считай, все, деться будет некуда. Унесет, разобьет о камни.

- Господи, Зу, ты неисправимый романтик.

Я смутилась. Для меня это было обычно, известная с детства информация, которая, хоть и жутковата, наверное, но часть моей жизни.

- Расскажи лучше что-нибудь хорошее.

Я пожала плечами.

- Мне сложно понять, что для тебя хорошее, необычное. Я здесь выросла. И хотя люблю и море, и этот край, это все для меня обыденно. Как для тебя Москва, наверное. Вряд ли тебе будет интересно рассказывать о больших проспектах или метро…

- А тебе это интересно в Москве, Зу?

- Интересно, чем люди там живут.

Эл вздохнул, глядя вперед, спрятав руки в карманы шорт.

- В Москве люди живут деньгами, Зу. Карьерой, наживой, стремлением стать лучше… Лучше себя, лучше других, лучше всех… Там бешеный темп, там как в море во время прилива, Зу. Остановишься не в том месте, и тебя снесет. Москва для сильных. Для тех, кто готов идти по головам.

- А ты готов?

Мы остановились, посмотрели друг на друга. Теперь, когда свет фонарей не долетал до нас, видны были только очертания, резкими мазками выделяющиеся из темноты. И приходилось дорисовывать в своей голове остальные черты лица.

- Я не знаю, Зу, готов ли я. Но как ты сказала: для меня многое, что тебе непонятно, обыденность. И иногда ты перешагиваешь через человека и даже не понимаешь этого.

Я отвернулась, хмурясь, посмотрела вперед. Да, так бывает. На каждом из нас отпечаток того места, где мы живем, его законов, его ритма. В каждом из нас родительский голос, который в какой-то момент становится нашим внутренним, а потом обрастает уже личными мыслями, целями… И все равно – все взаимосвязано. И все равно – нужно пытаться быть человеком. Так ведь?

- Вон там волнорез, - указала я рукой, - чуть-чуть осталось.

Мы молча прошли к высоким сводам волнореза, уселись чуть поодаль на песок, усеянный мелкой галькой. Эл взял шампанское, покрутил в руках, начал откручивать проволочку, стягивающую пробку.

- Хочешь шампанского, Зу?

- Не очень, - призналась я. Он помедлил, поставил бутылку позади нас. Мы уставились на море. Появился легкий ветерок, теплый, приятно трепал волосы.

- Папа в детстве меня часто сюда приводил. Ему нравилось, что тут тихо. Он говорит, это очень важные моменты в жизни, когда есть ты, природа и настоящий момент.

- Правильно говорит, - кивнул Эл, - у меня такое в горах было. Очень помогает перезагрузиться. Вы с отцом близки, да, Зу?

Я улыбнулась краем губ.

- Да. Ближе, чем с мамой. Нет, я знаю, что она меня любит, но… - я немного подумала. – Она взяла на себя слишком большую ответственность. Знаешь, она техник, и у нее все по полочкам. И весь мир вокруг должен быть по полочкам. А так не получается… Папа не такой… Он творческий, ему это неблизко. Он говорил, мама раньше тоже была простой, беспечной… И что ей с ним не повезло, - я грустно улыбнулась. – Потому что жизнь… ну это сложно. Потому что муж, дети, родители, работа, быт – когда все это оказывается на одних плечах, тем более женских, - даже самое большое счастье становится невыносимой ношей.

- Почему же отец не разделил с ней все эти заботы?

- Он пытался. Но ей проще сделать самой, потому что он для неё всегда не дотягивает, понимаешь? – я посмотрела на Эла. – Он работал в школе учителем труда, потом стал вырезать из дерева очень красивые и сложные вещи, продавать их туристам. Но он не способен быть на том уровне, на каком хотела бы видеть его мама. Когда-то она надеялась, что он изменится, все изменится…

- Но оно не изменилось, - кивнул Эл. – Так и осталась обычная жизнь, заваленная рутиной. Неужели ты хочешь так же, Зу?

- Нет, - мотнула я головой. – Не хочу.

- Поэтому и пришла сюда сегодня подумать?

Я промолчала, вздыхая. Сложно все как. Когда говоришь о ком-то, все кажется простым, понятным, все можно разложить по полочкам. Когда дело доходит до тебя, всплывает множество подводных камней. Они тянут… Но к сожалению, у камней свойство тянуть только вниз – на дно.

Мы помолчали, думая о своем, потом я нерешительно повернулась к нему.

- Хочу подарить тебе кое-что, - сняла с шеи веревочку. – Дай руку.

Эл протянул ее ладонью вверх.

- Это мой папа вырезал из дерева. Бегущая волна, - чувствуешь?

Он пощупал пальцами кулон.

- Чувствую. Спасибо, Зу. Это, правда, ценный подарок. Наденешь?

- Конечно, - я забрала кулон, Эл наклонил голову, а я аккуратно надела веревочку, расправила на шее и почему-то не убрала руки.

Он поднял на меня взгляд. Сейчас мы были снова слишком близко, так же близко, как в баре, только по-другому. Мои руки лежали на его шее, и его кожа казалась такой горячей, как и дыхание на губах, когда Эл приблизился ко мне еще ближе. Сердце замерло, отказалось стучать. Это же… Мы же сейчас… Мы с ним...

Глава 3