Ночь с тобой

— Что у вас, спасателей нет? — шептала я, дотрагиваясь губами до его рассеченной брови.

— Больно, — морщился он. — Спасателей только у вас в Москве по телевизору показывают.

— Когда Оля мазала йодом, больно не было? — укорила я его, вспоминая, как пухлым ротиком она дула на его раны.

— Она же совсем ребенок, — поняв, о чем это я, защищался Илья.

— Умница, красавица и влюблена в тебя по уши!

— Что ты, — добродушно улыбнулся богатырь. — Девочки всегда влюбляются в учителей…

— А секретарши в начальников, — продолжила я.

— Это не со мной, сказал же тебе, не дискотетчик я, помнишь?

— Помню… — Я скосила глаза на супертехнику из металлика, расставленную по углам, приревновав его к жизни, которую он мог вести без меня. И в этот момент из нее полилась мелодия модного душещипательного мюзикла.

«За ночь с тобой… за ночь с тобой…» — сладкоголосо запело все вокруг. И мне, такой стойкой и непробиваемой леди, захотелось всхлипнуть.

— За ночь с тобой, — повторила я, счастливо уткнувшись носом в его очень надежное плечо. Так хорошо мне не было никогда.

С той ночи действительно началось новое летоисчисление моей жизни.

Я влюбилась.

15

В Москву мы вернулись вдвоем.

— Если стреляли в адвоката, могут добраться и до тебя. Без меня не полетишь. Точка.

Когда-то приятно подчиниться строгому мужскому приказу.

О деньгах, за которыми прилетела, я позабыла напрочь, а вспомнив, сразу получила безоговорочное согласие. В этом, впрочем, можно было не сомневаться.

— Может, еще на лечение адвоката нужно? — поинтересовался Илья, щедро выписывая чек на залог для отца Элеоноры.

— Думаю, что он откажется, — решила я за Северцева.

Но Северцев не отказался. Я была удивлена.

— Гонораров ему никто не платил, — оправдывалась Таня. — Он уже месяц в больнице. Без него дела в конторе идут неважно. Он поручил мне замещать его.

— Ты ушла со своей работы? — В моем вопросе звучало неодобрение.

— Да, и собираюсь вместо Святослава вести это дело.

Все мое нутро восставало против такого решения. Одно дело, когда посторонний адвокат рискует жизнью за справедливость, которую еще найдешь ли, другое — моя дочь!

И вот только тогда, когда Таня оказалась напротив судьи, восседавшего на троне в черной мантии, серьезная и решительная, и его честь внимательно слушал мою девочку, и мы с Ильей затаили дыхание в зале суда, и я, жутко нервничая, крепко держала его за руку, тогда мне показалось, что все-таки законность может восторжествовать и справедливость тоже.

Я не ошиблась. Я гордилась дочерью за выигранный долгий и трудный процесс. Неважно, что сработали и мои связи. Дело взяли на контроль. Судья был скрупулезен и объективен. Важно, что моя дочь не отказалась от опасной миссии, решив подменить любимого человека.

Танюша увезла Святослава из больницы к себе домой, а их дочь тут же принялась ухаживать за отцом. Удалось-таки подобрать сердцееду ключик к капризной Ксюше. Увидев картину, написанную ею, он все понял и опечалился.

— Моя принцесса, — теперь он называл ее только так, — как же я тебя долго искал!

— Правда? — расцвела Ксюша и тут же поверила ему, как верят все женщины. Ну а кто же устоит против таких слов?

Невидимая генетическая связь между ними оказалась настолько сильна, что Ксюша перерисовала свое монументальное полотно, выделив главе семьи место у руля космического корабля, и присвоила ему звание капитана. В качестве кормчего, покорившего сердца двух дам, он почувствовал себя счастливым и пошел на поправку.

С матерью Элеоноры тоже свершилось чудо. Страшная болезнь остановилась, возможно, даже навсегда покинула ее, перестала глодать и тело, и… душу.

Узнав, что Таня будет защищать ее мужа, она сама вызвалась выступить на суде в качестве свидетеля, нашла в себе силы покаяться. Простит ли ее муж? Возможно, потому что она выстрадала это прощение.

Таня «блестяще провела процесс, проявив высокий профессионализм. Подсудимого оправдали полностью». Так я написала о ней в своей статье. В своей последней статье. Потому что я решила распрощаться с журналистикой.

При расставании своему главному я подарила пресс-папье из замечательного камня — оникса, тяжелое, как гиря. «Чтобы сражаться с врагами, которые вздумают на вас наехать», — пошутила я.

— Никогда не поверю, что ты бросишь профессию.

— Нашла новую, — загадочно сообщила ему я.

— Жены-ы? — зная меня, не поверил он. Но вдруг его осенило: — Ты что, Лариса? — Он, отец двух детей и дед четырех внуков, приподняв очки и привстав из-за стола, старался что-то разглядеть во мне.

— Ну что вы смотрите? — с иронией спросила я, а про себя подумала: «Как же наивны мужчины, и как же они не сведущи в женских делах!» — мой джинсовый сарафан, на специальных бретелях, все скрывал, стройнил и делал меня моложе.

— Я никогда не видел тебя такой счастливой, — деликатно ушел он от ответа.

Ксюша, узнав новость, подошла к вопросу практически: она попросила разрешения сначала потрогать, а потом послушать мой живот.

— Ничего не слышу, — разочарованно сообщила девочка.

— Я и сама ничего не слышу, — поддержала я ее.