Ночь шрамов

Трудно было понять, читал ли пресвитер Сайпс или крепко спал, склонившись над толстой книгой на столе. Лицо его приняло умиротворенно-расслабленное выражение, словно каша, сваренная на церковной кухне. Он тихонько похрипывал при каждом вздохе, но еще не храпел, а значит, вполне возможно, просто увлекся чтением. Хотя старик еще не перевернул ни единой страницы с тех пор, как Дилл стоял в учебной комнате.

За спиной пресвитера высилась стена книжных полок. От пола и до потолка бесконечные ряды переплетов выстроились в мрачную мозаику, и только кое-где поблескивали золотые надписи. Собрание древних томов да пара дряхлых столов и стульев составляли все убранство комнаты. Через окна под самым потолком на деревянный пол падали золотистые полоски вечернего света. Лишь одинокая муха нарушала безмолвную тишину и лениво купалась в солнечных лучах. Осознав, что хрип прекратился, мальчик повернулся и встретился глазами с пресвитером.

– И давно ты тут стоишь? – спросил Сайпс.

– Не хотел мешать вам, ваше преосвященство.

– Конечно, конечно. – Он осмотрел Дилла с ног до головы. – Разве у тебя сегодня по расписанию стоит занятие?

– Нет, ваше преосвященство. – Тогда что тебе нужно?

Дилл медлил.

– Мне сказали прийти сюда, – ответил он. – Борлок сказал мне идти к вам.

– Ах да. – Пресвитер выпрямился на стуле. – Это несчастье сегодня утром. Как я понимаю, вместо Девяноста Девяти осталось девяносто восемь? – Старик помолчал. – Ну и что ты можешь сказать в свое оправдание?

– Мне очень жаль, – пробормотал ангел, низко опустив голову.

Пресвитер Сайпс внимательно разглядывал Дилла.

– Понятно.

Муха с разъяренным жужжанием пронеслась у Дилла над ухом, сделала крутой вираж и приземлилась на стол пресвитера. Старик хлопнул рукой, промахнулся. Дилл вздрогнул. Пресвитер недоуменно изучил свою ладонь.

– Как я понимаю, до того, как ты заступил на службу, все эти обязанности, как правило, выполнял Борлок.

– Да, ваше преосвященство.

– А я что, по-твоему, должен сейчас сделать?

– Мне сказали… – мальчик совсем опустил подбородок на грудь, а глаза вперил в единственную точку на полу, – …ваше преосвященство, меня обещали выпороть.

– Гм… самое обычное наказание, как по-твоему? За опоздание, кляксу на пергаменте или пролитые чернила… или другие подобные преступления.

– Да, ваше преосвященство.

– Но неужели ты думаешь, что твой утренний проступок заслуживает обычного наказания? Насколько я понял, у нас теперь только совок пыли да зубов, который наскребли по всему коридору. Самуэль. Утренняя Звезда. Ты сам как считаешь, хватит ли одной порки?

– Нет, ваше преосвященство.

– Действительно, нет. – Старик покачал головой. – Ты знаешь, сколько лет было этим останкам?

– Да, ваше преосвященство.

– Парень. – Сайпс бесшумно закрыл книгу. – До сегодняшнего утра это была всего лишь груда костей. И сейчас это всего лишь груда костей. Безусловно, бесценных костей, священных костей. – Он выждал, пока слова не угасли в тишине. – Мы соберем его, затратим, без сомнения, много времени и сил. Но в конце концов он так и останется грудой костей. И все-таки, – пресвитер колебался, – обычай требует порки, и свою порку ты получишь. – Старик заговорил мягче, почти шепотом. – Но, Дилл, есть проблема. Я старый больной человек. Я и розгу-то не подниму.

Дилл весь съежился от одной только мысли о розгах.

– Я понял. Я передам Борлоку.

– Нет, приятель, не надо. Не хочу, чтобы меня приняли за слабака или старого калеку, который уже своих обязанностей выполнить не может. Я думаю, в этот раз мы обойдемся и без порки.

Существовали яды в сотни раз страшнее розги, они могли доставить человеку немыслимые боль и страдания, не причиняя при этом особого вреда телу. Глаза ангела побелели, а коленки затряслись. Он еле удержался на ногах.

– Когда выйдешь отсюда, – проговорил пресвитер, – ты сгорбись как-нибудь, лицо скриви. В глаза никому не смотри и ни с кем не разговаривай. – Он пожал плечами. – Они сами забьют себе головы и розгами, и ядами, и еще бог знает чем. Вот пускай удивятся гневу старого пресвитера! Мы ведь можем добиться желаемого эффекта и без лишних усилий, согласен? Оба побережем силы. Если кто-то захочет над тобой посмеяться или поиздеваться, дай мне знать потихоньку. Ты все понял?

Дилл и сам не понял, то ли он кивнул, то ли голова просто затряслась, – так сильно он дрожал.

– Да не бойся ты так, парень. Ты мне тоже поможешь – прикроешь мою… немощь стариковскую. А я постараюсь и дальше тебя сам наказывать. Не то чтобы я тебя здесь хотел часто видеть по такому поводу. Ты сам уже достаточно взрослый. Ну как, мы достигли соглашения?

– Да, ваше преосвященство.

– Хорошо, – улыбнулся пресвитер. – Не хочу, чтобы меня считали дряхлым стариканом.

– Нет, ваше преосвященство.

– Итак, мой сон был прерван, и я в настоящий момент пребываю в состоянии ясности мысли, так что давай проведем с пользой время, которое отмерено нам по меньшей мере тридцатью ударами розги. А торопиться мне некуда. Это все-таки учебная комната, так, может, что-нибудь почитаем? Когда у тебя следующее занятие?