Ночь шрамов

– Хороший мальчик. – Старый священник сжал плечо Дилла. – Насчет завтрашнего дня… – Он замялся. – Твой наставник заберет тебя с утра, чтобы успеть к траурному колоколу. Твое обучение начнется после церемонии.

Дилл ожидал этого. Джон Рид Барсонг был наставником еще его отца и его старшего брата Суиндера, дяди Дилла. Всеми уважаемый солдат и ученый обучал архонов храма вот уже более полувека. Диллу было восемь или девять лет, когда он впервые увидел старого наставника. Барсонг уже тогда выглядел лет на сто, тем не менее мог держать тяжеленный меч куда увереннее, чем лучшие бойцы вдвое моложе него.

– Это будет не лишним. Ты ведь должен уметь управляться с мечом, так? Потом, есть много других вещей, которые тебе нужно знать: яды, этикет, дипломатия, наконец. – Пресвитер закончил речь и ждал от мальчика подтверждения.

– Да, ваше преосвященство.

– Наставник объяснит все это гораздо лучше меня. Жди здесь утром. Ты справишься, обязательно справишься. В целом это такая премилая личность, хотя немножко и напоминает привидение. Но ты ведь не боишься привидений?

Дилл спрятал удивленный взгляд. У старика точно в голове помутилось, и он, наверное, давно забыл, о ком говорит. Никакая, даже самая бурная фантазия не могла превратить Джона Рида Барсонга в премилую личность.

– Нет, ваше преосвященство.

Внезапно старый священник ожил:

– Рад был поболтать, Дилл. – Он быстро повернулся. – Удачи тебе завтра.

Каменные ступени спиралью спускались в непроглядную темноту. Пробравшийся в щели старых покосившихся окон ветер свистел в башне.

– Вас проводить? – слабым голосом спросил Дилл. Он разрывался между чувством долга и страхом перед темной лестницей, уходящей во мрак. Мальчик осторожно подошел к верхней ступени. Старик Сайпс может споткнуться в темноте и серьезно пораниться. Скорее всего ветром задуло все факелы внизу.

Пресвитер внимательно посмотрел на мальчика, потом нащупал рукой шершавую каменную стену и осторожно спустился на одну ступень.

– Не надо, не надо. Иди поближе к огню, приятель. Тут всего-то девятьсот десять ступенек.

Дилл колебался. Вдруг из связки, которую он все еще крепко держал в руках, вывалился ботинок. Когда мальчик нагнулся за ним, то выронил все остальное – так сильно дрожали руки.

– Девятьсот девять. – Пресвитер напряженно улыбнулся и показал рукой, чтобы Дилл шел в комнату. – Девятьсот восемь!

Ангел собрал в охапку поднятую с пола одежду и скрылся в своей келье. Еще раз проверил задвижки на окне и в какой-то момент подумал, не зажечь ли еще свечей. Ночь только начиналась, и в каморке гулял страшный сквозняк. Если мертвые под городом действительно забеспокоились, большинство свечей до утра задует ветром.

2. Господин Неттл

Он нес ее на руках с уверенностью человека, привыкшего ходить в темноте. Деревянные доски скрипели под ногами, стонали канаты. С каждым шагом подвесная дорога раскачивалась все сильнее и уже практически билась о стены сгрудившихся по обеим сторонам улочки лачуг. Это место называли Дубовой аллеей, хотя во всем этом забытом богом месте и дубовой щепки не было, только фанера да проржавевшие гвозди. Господин Неттл опустил плечо так, чтобы саван, в который была завернута его дочь, не зацепился за торчавшую железяку. Под его весом доски аллеи просели и потянули за собой короткие подвесные мостики, ведущие от главной улицы прямо к порогам домов. Обшарпанные лачуги неподвижно висели в колыбелях из пеньки и металла.

Где-то впереди в закопченной камере фонаря мерцала тлеющая головешка. Гигантские тени угрожающе скользили мимо. Господин Неттл запрокинул голову и сделал еще глоток, потом вытер рот рукой и снова тронулся в путь.

Лоб под капюшоном чесался. Да и все тело жутко чесалось от грубой материи. В толстой мешковине было невероятно жарко, хотя ночь стояла холодная.

Слухи распространялись в Лиге Веревки быстрее чумы, а невнятная ложь отца об убийстве Абигайль лишь подливала масла в огонь. Он не мог скрыть ран и бескровной бледности, потому и прогнал закутанных в траур старух, что обычно приходят на помощь в таких случаях. Вместо этого сам омыл и завернул в саван тело девочки. Теперь не будет ни проводов, ни поминок. Любопытство горожан вскоре переросло в страх и злобу. Стремясь избежать излишнего внимания соседей, отец решил вынести тело в полночь, когда улицы так же пусты, как и раскинувшаяся под городом пропасть.

Дубовая аллея просела ниже уровня перекрестной цепи Таммела, названной в честь глюмана, погибшего в бою при Кислой реке, и снова резко взмыла вверх. Сберегая бутылку в одной руке, господин Неттл ухватился за веревку, чтобы удержаться на скользких досках, и подтянулся вперед. Поднявшись на вершину, он понял, что все его усилия скрыться от посторонних глаз были напрасны.