Ночь шрамов

— А что, по-твоему, может мне от них понадобиться? Мир? Отпущение грехов? Или они спайнов приструнят?

Дилл сделал еще один неуверенный шаг назад. Карнивал наступала.

— Местечко на дне пропасти для моей пропащей души и остальных внутри меня? — Луна блеснула в ее глазах, шрамы зашевелились под копной волос. — Или кровь? Может, меня пустят к мертвым до того, как священники выкинут тела? — Карнивал оскалила зубы. — Или мне всучат меч, сделают таким же ангелочком, как и ты? — Она ткнула Дилла пальцем в грудь, ее лицо оказалось в дюйме от него. — Я не верю в ангелов.

Дилл уперся крыльями в стену.

— Ангельское вино, — выпалил он.

Карнивал остановилась. Волосы разлетались по ветру, зубы блестели, но глаза погасли.

— Это ловушка, — прошипела она.

— Нет.

— Они хотят убить меня.

— Нет. То есть да, но…

— Думают, я забыла. Думают, я уже забыла планетарий. Считают, я ничего не помню! — Лицо в шрамах исказилось от гнева. — Эта сучка! Спайн! Должна была сгореть, должна была…

Рэйчел? Она говорит о Рэйчел. Дилл отчаянно пытался отвлечь Карнивал от охватившей ее ярости.

— Они просят тебя прийти в алтарь на рассвете. Помощник Крам хочет поговорить с тобой один на один. Никаких спайнов. Он хочет предложить сделку.

Карнивал фыркнула.

— Пускай катится к чертям! Они меня за сумасшедшую держат?

Дилл молчал.

— Были и другие ловушки, — прорычала ангел. — Много лет назад. В разных местах. Во многих местах. — Она начала дышать чаще, глаза яростно рыскали по лужайке. — В местах, где Лабиринт подбирался ко мне. И кровь. Я думаю… — Она хлопнула себя ладонями по бокам. — Они знают, я не могу вспомнить. Они…

— Она будет там.

— Кто?

— Спайн. Из планетария. Я договорюсь.

Карнивал замерла и долго смотрела на Дилла, пока лицо в шрамах не расплылось в ужасающей улыбке.

— Договоришься?

Дилл словно в пропасть провалился. Он кивнул.

— Твои глаза, — заметила Карнивал.

Дилл едва слышал ее: всю жизнь он мечтал сделать нечто выдающееся на благо храма, хотел гордо стоять в ряду своих благородных предков. А теперь хотел взять назад каждое сказанное слово. Он вспомнил, как Рэйчел перегнулась через балюстраду над Скизом.

Если я упаду, ты поймаешь меня?

Только теперь Дилл понял, кто он на самом деле. Не воин, как Кэллис. Не достойный даже называться ангелом. Трус и предатель. Глаза позеленели, словно глаза его верного друга.

— Ты больше не боишься меня?

— Нет. — Дилл твердо посмотрел Карнивал в глаза.

— Подожди! — рявкнула Карнивал.

22. Все идет не так

Стоя на корме «Биркиты» и опершись на поручень, Девон всматривался в утреннее небо. Он дал Ангусу пару часов выспаться перед приземлением, чтобы тот лучше соображал и не натворил еще чего-нибудь. Хашетты будут наблюдать, а значит, важно, чтобы корабль уверенно зашел на посадку. Сайпс остался на мостике, только теперь, крепко привязанный к стулу, храпел после выпитого накануне вина. Старика никак не удавалось разбудить, словно его разум инстинктивно прятал все секреты под пеленой сна. Сам Девон не чувствовал ни малейшей потребности в отдыхе: ангельское вино огнем растекалось по венам. Может быть, вообще больше не понадобится спать.

Тем не менее эликсир вызывал пугающие изменения. Ярость вспыхивала от малейшей искорки, а гнев становилось все труднее усмирить. После того как Сайпс чуть было не угробил корабль, Девону стоило нечеловеческих усилий сдержаться и не придушить старикана. Ему казалось, что в такие моменты сознание его было совершенно прозрачным, но разрасталось моментально, словно грозовая туча.

И из-за чего? Идет ли гнев из моего собственного подсознания либо это действие ангельского вина? Может ли эликсир содержать осадок ненависти? Само предположение смехотворно — душа не сознательна, просто энергия, питающая плоть. Но Девону все-таки было не по себе.

Он перегнулся через поручень, подставив лицо сухому пустынному ветру. Дипгейт лежал далеко на юге за розовыми дюнами, и только легкая дымка на горизонте выдавала его местоположение. Рой серебристых мошек, казалось, неподвижно повис над песками, но на самом деле военные корабли неслись на полной скорости вслед «Бирките». То и дело, словно светлячки, мелькали сигнальные прожекторы. На севере в утреннее небо врезалась громадина горы Блэктрон.

Даже с такого расстояния гора выглядела неестественной, словно искусно вырезанной из камня тысячи лет назад: костяшки гигантского бронзового кулака вырастали из песчаного холма посреди пустыни.

Гора Блэктрон покоилась среди девственных песков: ни один из караванов, за долгие годы изрывших всю землю на подходах к Дипгейту, не заходил в эти края. Пустыню покрывал бесконечно однообразный узор длинных извивающихся полос, нарисованный дикими ветрами. Иногда посреди молчаливого моря вырастали валуны и каменные плато или леса окаменевших деревьев.