Ночь шрамов

— Интересно, если отрезать тебе голову, руки и ноги, а тело порубить на тысячу маленьких кусочков и скормить козам, ты будешь жить? — Он говорил с дэламурским акцентом, на щелкающем языке погонщиков верблюдов. Дикарь нагнулся над Девоном, и косточки застучали в спутанной бороде.

Отравитель сел на песке и попробовал вытащить стрелу, застрявшую под левой лопаткой. Раны ныли в тех местах, откуда он успел вытащить лезвия и наконечники. Топоры выдергивать не так больно, но они оставляют глубокие следы на груди и шее. Разорванные куски плоти приходилось собирать и прижимать руками, чтобы они срослись, но раны переставали кровоточить и заживали. Боль в черепе постепенно утихла, а правый глаз начинал видеть. Отравитель поднял глаза к бороде и ответил:

— Честное слово, не знаю.

Шаман с силой ударил пришельца посохом в шею. Захлебываясь слюной и кровью, Девон повалился на спину. Выплюнул песок и, опершись на обрубок руки, поднялся на колени. Замотанные грязными шарфами лица окружили шамана и пришельца, оружие сверкало на солнце.

— Подобный… ход событий, — задыхаясь, выговорил Девон, — не принесет… ничего хорошего… никому из нас.

— Тебе будет хуже, по-моему, — ответил шаман. Один из дикарей рассмеялся.

Девон наконец-то ухватил стрелу и дернул. Боль ворвалась в тело, и отравитель стиснул зубы.

— Вам даже не любопытно, зачем я пришел сюда? — Он бросил стрелу на мокрые, пропитанные кровью комья песка, где уже валялось с полдюжины обломанных наконечников и украшенных перьями пустынного грифа палок.

Шаман задумчиво погладил бороду.

— Нужна пила, чтобы сделать все как следует.

— Я пришел, чтобы предложить вам кое-что.

— Сначала, я думаю, руки и ноги, — продолжал шаман.

— Вы готовы на переговоры?

— А голова потом. Если она все еще останется жива, пускай наблюдает, как разойдутся самые аппетитные кусочки. — Шаман повернулся к одному из дикарей. — Ты, принеси пилу.

— Да, Батаба. — Дикарь поспешно скрылся под корпусом Зуба на дальнем конце машины.

— Острую или тупую, какая тебе больше нравится! — крикнул ему вслед Батаба.

Дикарь кивнул.

Плечо Девона зачесалось, когда рана начала затягиваться. Один из дикарей вытряхнул на песок сумку с ядами и рылся в пузырьках, рассматривая цветные жидкости и принюхиваясь к пробкам.

— Я бы порекомендовал красную, — заметил Девон. — Да, вот эту маленькую. — Он снова обратился к Батабе: — Собственно, не кажется ли вам странной моя живучесть?

— Я вижу в этом вызов, — заключил шаман.

Группа дикарей окружила «Биркиту» и, уверившись, что нападения опасаться не стоит, двинулась к кораблю. Скоро они найдут Сайпса.

— Могу сделать вам предложение более выгодное, чем моя смерть.

— Твоей смерти вполне достаточно, отравитель.

— Ты знаешь, кто я?

— Думаешь, в Дипгейте не осталось наших разведчиков? Мы с самого начала знали, что в городе на тебя идет охота. А теперь воздушные корабли загнали тебя к нам. Ты дурак, что пришел сюда.

— У нас общий враг.

Батаба усмехнулся.

— Тридцать лет мы страдали от ядов и болезней, а теперь ты ищешь среди нас союзников?

Хашетты с криками ворвались на «Биркиту», круша все на своем пути. Раздался радостный клич, и через минуту на палубу выволокли Сайпса. Девон поморщился, когда старый священник упал лицом на покореженные доски.

— Поосторожнее с ним. Старик слишком хрупкий, а стоит Целую кучу денег. Это священник. Дипгейтский пресвитер.

Батаба наблюдал, как старик с трудом поднялся на ноги.

— Символ твоей веры? Или это ты — символ его веры?

— Хотите, убейте его.

— Думаешь, я жду твоего разрешения, отравитель?

Девон ничего не ответил. Дикарь вернулся, неся в руках до боли ржавую пилу. Отравителя начало подташнивать.

Все теперь зависело от его предложения.

— Послушай. Я пришел, чтобы завершить эту войну, чтобы закончить десятилетия кровопролития. Я пришел предложить вам победу. Я могу отдать вам Дипгейт.

Батаба медленно повернул к Девону спрятанное под слоями материи лицо. На косточках и перьях в лохматой бороде виднелась запекшаяся кровь.

— Ты лжец и убийца. Каждое твое слово — яд. Мы обменяем священника на выкуп, но не тебя.

Девон плюнул, и на песке осталось кровавое пятно.

— Тогда ты настоящий дурак. Думаешь, со мной умрут науки? Мое место займут другие. Сколько ты думаешь за него получить? Посмотри — он одной ногой в могиле. Придется постараться, чтобы он только дожил до выкупа. Церковь не много потеряет, если лишится одного дряхлого старика. Я прошу вашей помощи, чтобы завершить эту войну.

Батаба взял в руки пилу и внимательно изучил ржавые зубья.

— Будет больно, — сделал равнодушный вывод шаман.

Девон усмехнулся.

— Пустая трата времени. Боль, если ты еще не заметил, ничего для меня не значит.

Шаман задумчиво задрал голову и посмотрел на небо, а потом снял шарф.