Ночь со зверем

— Я не хочу с тобой никаких договоров. Я хочу уехать…

— Раньше надо было, — зло перебил. — Но ты осталась. Надеялась до последнего. На что?

— У меня тоже была мечта, мистер Хант, — процедила.

— И какая же? — усмехнулся. — Зачем ты родила ребенка от мужика, которому этот ребенок не был нужен?

— Это было мое решение! — Терпение лопнуло. — И я не обязана тебе отчитываться!

— Теперь обязана, — лязгнул металлом его голос.

— Я еще ни на что не согласилась и не подписала ничего! — поднялась медленно. Противостоять ему сидя было невозможно.

— Ты согласишься и подпишешь. — Он тоже поднялся, лишая секундного преимущества, но явно теряя терпение.

— Ты скорее к черту пойдешь! — стукнула по столу кулаком, оттолкнулась и направилась к выходу, только позади даже воздух не качнулся, а на шее вдруг сомкнулись жесткие пальцы, и меня впечатало спиной в его грудь.

— Нет у тебя такого варианта, — прорычал с такой злостью, что я испуганно вскрикнула… и тут же едва не упала, когда он прикусил кожу не шее.

В горле застрял всхлип. Его загнанное дыхание билось вместо пульса над веной и лишало воли. И я висела оцепенело в его лапах добычей и боялась пошевелиться, отдаваясь на волю хищника.

Когда он заговорил, голос дрожал от звериных вибраций:

— Не заставляй меня на тебя давить. Тебе не понравится, — и он потянул за волосы, вынуждая запрокинуть голову, открывая ему шею полностью. — Я хочу тебя. И буду. Это — твоя единственная обязанность. Уверен — справишься.

Я впала в шок от его слов. Он будто ободрал с меня все шипы, которые я нашла ему в противовес, и оставил вянуть голой и беззащитной. Показал, что я — никто и ничто.

— Найди другую, — прохрипела, дернувшись. — Уверена, многие будут счастливы.

— «Счастлива» будешь ты. — Он выпустил, и я едва не упала, хватаясь за спинку кресла. — Взяла договор, села, прочитала и подписала.

Когда под пальцами скользнула бумага, я даже рада была сбежать в суть написанного, но лишь на несколько минут, пока слова не сложились в пулеметную дробь, добивающую меня едва ли не на коленях. «… предмет договора… обязывается быть в обозначенном месте в течение часа… полное подчинение воле заказчика». Я даже не слышала, как передо мной поставили чашку кофе…

7

— Мистер Уэйн, звонил Хопкинс…

— Не сейчас, — осадил я секретаря, не сводя взгляда с Айвори. При всем желании бы не оторвался — горящие гневом глаза и искусанный красный рот, а еще — ходящая ходуном грудь под мешковатым свитером. — Ко мне не впускать и не входить.

Она этого не заслуживала, и убедить себя в обратном не выходило. Хотелось поверить, что мне плевать на то, кто она и что хочет от жизни — тщетно. Меня интересовала каждая трещинка у нее на губе. И она все равно восхищала своим характером, упрямством и бесстрашием. Кто бы еще выжил в клетке со зверем? Но она смогла. Выжить, сбежать и даже как-то жить дальше.

И вот это ее «как-то» рвало выдержку в клочья. Стоило подумать о ее ребенке, глаза застилало пеленой ярости. Кто-то посмел дотронуться до нее, и не только, сделал с ней все…

Когда еле слышно щелкнул блок замка на двери, Айвори подняла глаза… а в следующий вдох над головой просвистела чашка кофе, обдав ароматными брызгами. Я только немного отклонился, но в спину все равно срикошетило.

Рыжая бестия сверкала злыми глазами.

— Пошел ты к черту, мистер Хант, со своим договором! — прорычала Айвори, сминая бумагу, а я медленно поднялся и двинулся к ней, низко опустив голову. — Ищи себе шлюху, чтобы выполняла все это!..

— А что ты хочешь? — оскалился я, давая понять ей взглядом все и сразу.

Черта с два мы договоримся. Потому что разговаривать в ближайшее время вряд ли будем.

— Я хочу тебя забыть, — подскочила она с кресла и попятилась. — И эту хрень, что ты там прописал в этой бумажке! Трахаться с тобой за деньги?

— Тебе вчера не понравилось? — приближался, одержимо пожирая ее взглядом.

Слишком горячая, чтобы не обжечься…

И тут Айвори дала деру к двери, но добежать не успела снова, а я уже не мог остановиться — перехватил ее под грудью и понес к дивану.

— Помогите! — заорала она, царапаясь.

— Когда бы тебе помогало кричать и вырываться? — усмехнулся, швыряя ее на диван. Она попробовала развернуться, но я вцепился в ее бедра и вжал в спинку животом, расталкивая ее ноги.

И она неожиданно выгнулась в руках, стоило запустить руки под ее свитер, только вцепилась пальцами в обивку до побелевших костяшек и жадно задышала. Зверь рванулся к ней с такой силой, что едва его сдержал — аж в глазах потемнело. Она, к счастью, не сопротивлялась — позволила раздеть и вжать в себя. Как же одуряюще она пахла! Будто и правда могла быть моей…