Ночь со зверем

— Только в том, что мы не знали, чего от тебя ждать. Но мы своих не бросаем. И ты нам нужен.

— Неужели? — усмехнулся.

— Ты, твоя семья, твой опыт. Ты построил в Варлоу Вэллей цивилизацию за один год. У меня нет опыта такого успеха. Мне есть чему у тебя поучиться. Но когда много работаешь — надежный тыл важен. Я предлагаю тебе тыл…

Я молчал.

— …Девочкам вместе тоже будет легче, — продолжал осторожно он. — И пережить тяжелый период, и найти себя в новой жизни. Я предлагаю не лишать твою женщину компании тех, кто может ее понять. Наоборот — приезжайте к нам. Пусть дети подружатся ближе — твоему с медведями тоже будет полезно… Хант?

— Вот. Учись у друга разговаривать, может, стрелять не придется в следующий раз, — глянул сурово на брата, и тот пожал плечами.

А я перевел взгляд на Рэма.

— Хорошо, — кивнул я. — Спасибо, Рэм.

Он удивленно вздернул бровь:

— Это ему скажи, — кивнул он на моего брата.

— Не могу, я с ним пока не разговариваю.

Сезар усмехнулся:

— Тогда передай через Рэма, что будешь — стейки из говядины или форель?

— Все равно, — поднялся я и глянул на Рэма. — Ты предлагал на семью посмотреть…

— По лестнице и направо на крышу, — кивнул он. — Насмотришься и зови всех обедать.

Я направился на лестницу, чувствуя, как по телу разливается тепло. Оно текло по внутренностям, согревая. У меня никогда не было тыла. Была волчья семья и ответственность. А вот плеча, на которое реально можно опереться — нет. Рэм прав. Держаться вместе гораздо лучше. И благодарил я его искренне.

Когда увидел через стекло двух медвежат, резвившихся на лужайке, уже не сдержал улыбки. Рон игрался с сыном Рэма так самозабвенно, что можно было уже не переживать о первом опыте оборота. Теперь он будет вытесняться радостью, и вскоре он забудет о том, что пришлось пережить.

Я уже хотел толкнуть двери и выйти к ним, когда у меня зазвонил мобильный. Звонили с неизвестного, но я все равно ответил на вызов.

— Мистер Хант. Это президент Джонсон.

— Слушаю, — подобрался я.

— Я хотел бы принести вам извинения.

— За что?

— За обвинение.

Я помолчал:

— Уверены? — усмехнулся, наконец.

— Я не знал. Ни о базе, ни об экспериментах. И теперь намерен разобраться. Мне нужна ваша помощь и показания.

— Я вам не верю.

— Понимаю. Но хотел бы, чтобы вы дали шанс доказать обратное. Никогда подобное не было моей целью.

— Неужели? Эксперименты над оборотными вполне могут вписываться в вашу политику выживания и укрепления позиций.

— Зачем мне это? Вы, Рэм… С вами всегда можно договориться и так. А паранойей я не страдаю. — Он помолчал. — Дайте показания. А я накажу всех причастных. Не в моих интересах резать сук, на котором сидят остатки человеческой цивилизации, мистер Хант. Вы — важный партнер. И вы важнее для нашего выживания, чем какие-то сомнительные результаты зверств.

— Неужели?

— Эйдан, я готов дать вам любые доказательства своих слов.

— Откуда вдруг такое прозрение, мистер Джонсон? Неужели не ведали столько времени, что творят ваши люди?

— К сожалению, пока Лоуренс не взялся за вас, у меня не было подозрений в сторону моего подчиненного. И я прошу помощи. Мне нужно сохранить мир. Это моя первостепенная задача…

— Я подумаю.

На самом деле испытал острое желание обратиться к младшему брату и спросить его мнение, потому что я не верил ни единому слову и испытывал острое желание дополнить свой список именем президента.

— Буду ждать, мистер Хант.

* * *

Я замерла с Роном, заглядывая в открытую дверь. Эйдан стоял позади, не давая подсказок как реагировать, чтобы помочь ему пережить это касание прошлого. Так мы и стояли молча на пороге его старого дома.

— Уютно… вроде, — оглянулась я.

Эйдан задумчиво смотрел из-за моей спины.

— Не хочу туда возвращаться, — тихо произнес и перевел на меня взгляд.

— Ну, может, и не нужно?

— Вот теперь это понял. Не хочу ничего вспоминать.

— Боишься? — вздернула я бровь.

Рон особенно сочно причмокнул пемиканом, не давая шанса тишине.

— А вдруг я был вообще полной сволочью? — Эйдан улыбнулся, опустив взгляд на сына.

— Значит, тебе определенно выдали второй шанс, который ты использовал на все сто.

— Ты правда так думаешь? — усмехнулся в своей манере, возвращая на меня внимательный взгляд.

— Немного страшно, конечно, — улыбнулась. — Но я не думаю, что ты прежний сильно отличался от тебя настоящего. — Я снова глянула внутрь: — Разве что тебе было одиноко.

Он вздохнул.

— Хотелось бы надеяться…

— Ты можешь оставить этот домик на всякий случай, — пожала я плечами. — Чтобы было где подумать и побыть одному.

— О чем мне тут думать? — оскалился он. — Нет, Ари. Думать будем вместе, а то без меня ты надумаешь что-нибудь снова. А этот домик надо спалить к чертям.

— Жалко… — замерла, когда его руки оплели талию, и он прижал меня к себе.

— Жалко, когда твоя женщина тебя боится.

— Я тебя не боюсь, — осторожно взглянула на него.

— Правда? А замираешь все время одинаково. Недотрога.

— Кто бы говорил, — закатила глаза.