Ночь соблазна

— Отчего вы так уверены, что я не рассказала о ваших выходках вашему отцу и Жоржетте?

— Не рассказали. У меня в доме Уоррингтонов имеются глаза и уши, которым я хорошо плачу. — Эверод откровенно расхохотался, глядя на ее вытянувшееся от удивления личико. — Да нет, шучу. Просто нетрудно предугадать, как поступил бы мой отец, если б он узнал, что я тяну свои грязные лапы к его дражайшей племяннице. Он сразу отослал бы вас с тетушкой назад в Уоррингтон-холл, вы бы и слова вымолвить не успели.

— Я ничего им не сказала, — угрюмо подтвердила его предположения Маура.

— Лучше скажите мне что-нибудь такое, о чем я сам пока не догадался. — Виконт опустил руку в карман сюртука, достал платок, однако не предложил ей, как она ожидала, а сам бережно вытер слезы на ее щеках. — Например, где ваш кучер? Что-то не верится, чтобы вы путешествовали по лондонским улицам в одиночку.

— Я сказала кучеру, что не имеет смысла ждать, пока я делаю покупки. Он вернется к лавке через два часа. Я же не знала, сколько времени мне понадобится… — Она отвела глаза, не желая заканчивать фразу.

— Бедняжка Маура, — сказал лорд Эверод, сочувственно причмокивая. — Вам в ваши юные годы не часто приходилось бросать вызов негодяям, правда?

Она гордо вздернула подбородок в ответ на это возмутительное утверждение.

— У меня не было намерения бросать вам вызов, милорд. Я всего лишь хотела переговорить с вами. — Эти доводы прозвучали неубедительно даже для нее самой.

Эверод усмехнулся, аккуратно сложил платок и положил его обратно во внутренний карман.

— Какая неожиданность! А я так давно мечтаю о возможности поговорить с вами, Маура Кигли, — произнес он так вкрадчиво, что она не сразу заметила таившуюся в его голосе угрозу.

— Роуэн, как я рада, что ты оторвался от своих развлечений ради того, чтобы навестить родных! — сердечно поздоровалась с пасынком Жоржетта. Держа на руках бленгеймского спаниеля[8] по кличке Бо,[9] она склонила набок голову и разглядывала молодого человека, к воспитанию которого приложила руку.

Роуэн, всего на три года старше ее племянницы, являл собой еще один прекрасный образчик мужчин семьи Лидсоу. Он был высоким — в отца, — темноволосым, а тонкие черты его лица порой заставляли учащенно биться сердце даже такой циничной особы, как Жоржетта. Он не обладал яркой привлекательностью старшего брата Эверода. Фигура и лицо Роуэна были мягче, зауряднее. Он был ниже ростом, не столь широк в плечах, да и глаза у него не имели той удивительной окраски, что была свойственна глазам изгнанного наследника рода. И все же Жоржетта, глядя в эти зеленые глаза, видела мужчину, способного хранить ее тайны. Такого мужчину, при котором она могла ослабить бдительность и быть для него не только женой графа Уоррингтона.

— Право, Жоржетта, ты говоришь так, будто мы не виделись несколько месяцев, — проворчал он, оглядывая ее со всех сторон, пока она закрывала дверь. — Ведь только три дня назад я провел весь вечер с тобой и отцом.

Она подставила щеку, ожидая, что он проявит родственные чувства. Роуэн, как заботливый пасынок, наклонился и слегка коснулся ее щеки губами. Белый с рыжими пятнами спаниель угрожающе зарычал при его прикосновении. Роуэн сразу выпрямился и наградил песика сердитым взглядом.

— Не нужно сердиться на Бо, дорогой мой, — сказала пасынку Жоржетта и тут же стала ласковым голосом успокаивать своего четвероногого любимца. Роуэну же она пожаловалась: — Мой бедненький малыш сам не свой, с тех пор как мы уехали из Уоррингтон-холла. Поверишь ли, он ни крошки не ест иначе как из моих рук!

Роуэн отошел от Жоржетты с ее драгоценным Бо и сел в кресло.

— Ты портишь собаку, Жоржетта, — сказал он, не скрывая своей неприязни. — Своими нежностями ты губишь хорошее животное.

В ответ на это неодобрительное замечание Жоржетта поджала губы. Когда она вышла замуж за его отца, Роуэн был таким покладистым мальчиком. Теперь же, став мужчиной, юноша часто испытывал раздражительность и с ним порой бывало нелегко ладить. Впрочем, Жоржетта давно уже выяснила, что собак и мужчин можно успокоить сходными способами.

— Ну же, Роуэн, не надо дуться! Я так рада, что ты пришел, — сказала она, присаживаясь на диван рядом с его креслом. Бо устроился у нее на коленях и жалобно посмотрел на хозяйку своими большими влажными глазами. Этот взгляд неизменно смягчал ее сердце. Жоржетта положила руку на голову песика и ласково потрепала его за уши.

— Приказать, чтобы принесли чай?

— Нет, спасибо. А где отец? — спросил Роуэн, оглядываясь так, словно ожидал, что Уоррингтон вот-вот появится на пороге.

— Должно быть, в одном из своих клубов, — равнодушно ответила она. Жоржетту мало интересовало, где проводит время ее муж. — Я просила тебя прийти сегодня, потому что, по-моему, настало время обсудить твои намерения в отношении моей племянницы.

Роуэн, с трудом сдерживая раздражение, завел левую руку за голову и принялся массировать затылок.