Ночь, сон, смерть и звезды

Джессалин механически поддерживала порядок в доме. Подбирала брошенные мужем вещи, расставляла его обувь в стенном шкафу. Складывала носки, нижнее белье. Ключи от машины, бумажник, мобильный телефон, карманную адресную книжку – все, что Уайти бросал где попало. И вот, после того как муж провел несколько дней в больнице, его привычные места, вечно заваленные, теперь выглядели идеально – аккуратистка приняла вызов.

Она вспомнила слова Луизы Мэй Олкотт, которые поразили ее много лет назад: Когда уже наконец я отдохну? Когда умру.

А когда в этом доме наступят чистота и порядок? Когда умрет… супруг.

Только не упасть в обморок. На глазах у дочерей.

Быстро лечь в кровать и пониже опустить голову на подушке, чтобы кровь прилила к голове и восстановилось сознание.

– Мама, спокойной ночи! Постарайся поспать.

Все трое по очереди ее поцеловали, выключили свет и покинули спальню.

Постепенно проваливается в сон, слыша далекие голоса на кухне.

Убаюкивающие голоса. Иначе было бы совсем тоскливо.

Она держит его руку. Их пальцы переплелись. Все это в полной темноте.

Похоже, у нас там внизу вечеринка. Кто ее устроил?

Дети, дорогой. Кто ж еще?

Дети! Кажется, они счастливы.

Наверно. Всем хочется быть счастливыми.

А почему мы не с ними, Джессалин? Почему мы здесь? Давай спустимся и присоединимся к ним.

Разволновавшись, он выпрастывает голые ноги из-под одеяла, ему не терпится, он в недоумении, притаились тут, как убогие старики, а дети там пожирают пиццу (он уже учуял запах), пьют его эль и пиво, как будто и не покидали этот дом, но факт остается фактом: в юности, живя здесь, они никогда не устраивали вечеринки в столь поздний час, у каждого свои друзья, и все настолько разного возраста, что вместе им не сойтись, а сейчас они одно целое, очень странно, неестественно – в чем причина? что заставило их вернуться домой? Уж не поминки ли?

Уайти весь кипит, он требует от жены ответа.

Мутант

– Вирджил! Куда, черт возьми, ты опять сваливаешь?

Детей Маккларенов, людей ответственных, бесит, что самый младший постоянно сбегает из больницы.

Утром приезжает вместе со всеми, проводит с отцом десять-пятнадцать минут и, поиграв на флейте (можно подумать, их отец в том состоянии, когда он способен слушать эту дурацкую музыку), куда-то исчезает.

А затем снова появляется как ни в чем не бывало. Словно и не пропадал.

(Слонялся по больнице? Делал зарисовки? Заводил знакомства в своем лицемерно-хипповом стиле?)

Находясь вместе с другими в приемном отделении, он был не в состоянии усидеть больше трех минут. Слушать (идущие нон-стоп) новости по Си-эн-эн. Если кто-то задавал ему серьезный вопрос, он отвечал уклончивой улыбочкой и через несколько секунд исчезал.

Только София еще могла уговорить его перекусить с ней внизу в кафе. Редко это удавалось старшим сестрам и практически никогда – Тому.

Даже с матерью он вел себя в больнице так странно, что иногда хотелось его придушить.

Сальные белокурые волосы оттенка помоев собраны сзади в неряшливый конский хвост. Костлявые ноги в открытых сандалиях выпачканы грязью. Нелепый прикид: хипповатый комбинезон фермера, мятый пуловер. Плюс блокнот для рисования! И вырезанная из дерева флейта! Невероятно, но девушки и женщины постарше поглядывали на него с улыбкой, выражавшей интерес и какие-то ожидания.

Простите. Кажется, вы…

Беверли и Лорен с удивлением увидели, как к нему обращается привлекательная молодая женщина и уточняет, действительно ли он художник Вирджил Макнамара, проживающий в Хэммонде, автор скульптур животных.

Их взбесило то, как их братец со свойственной ему ложной скромностью признался: «Да, просто Вирджил. Это я».

Вирджила меньше, чем остальных, волновало состояние Уайти. Если они начинали говорить об отце, он спешил перевести разговор на другие темы: общество охраны окружающей среды «Спасите наши Великие озера», активистом которого он был; пикетирование лаборатории в Рочестере, где ставят жестокие эксперименты на кроликах, испытывая косметические препараты. Вирджил, как голодный боа-констриктор, готов был вцепиться в любую злободневную тему, только не в семейный кризис, разворачивающийся на их глазах.

Вместе с другими он слушал пространные пояснения доктора Фридленда относительно состояния Уайти и необходимой физиотерапии для восстановления «когнитивных» и «моторных» навыков, утраченных из-за инсульта. Больному понадобится разнообразная помощь – эмоциональная и физическая, – чтобы он снова начал ходить, разговаривать, есть и пить; ежедневная практика, как в реабилитационной клинике, так и дома. Когда он вернется домой.

И когда же он вернется? – спрашивали все. Кроме Вирджила.

У всех были вопросы к доктору. Кроме него.