Ночь Стилета

Однако и то дело шло, превращалось в огромный бизнес. И люди, которые начали первыми, давно уже чувствуют себя очень хорошо — знать бы, где найти… Так и со «Сладким миром». И теперь Савелий постучит три раза по дереву, чтобы не сглазить, потому что дела в последнее время двинулись. Поперли в гору. Но все равно такого заказа еще не было. Савелий оказался в нужное время в нужном месте. И этот заказ, вполне возможно, станет центральным событием дня, по крайней мере его кулинарной части, потому что такого действительно еще никогда и никто не видел. А учитывая количество приглашенных звезд и просто очень крутых людей, которые там соберутся… Конечно же, будет полно прессы, и «Сладкий мир» получит громадную бесплатную рекламу. А принимая во внимание процедуру торжественного выхода, которую с учетом лучших мировых традиций Савелий разработал лично, добавив изюминку артистизма, чуть повернув все в сторону красочного шоу, то… Он мечтательно прикрыл глаза, его воображение рисовало блистательные картины. Но воображение здесь вовсе ни при чем. Потому что Савелий наконец-то ухватил свою удачу за хвост. И держать ее теперь будет очень крепко. И никогда не отпустит. Никогда. По той простой причине, что лошадь удачи проходит мимо каждого, но не каждый, увы, успевает вскочить в ее седло.

И все-таки успешный менеджер «Сладкого мира» Савелий Башметов ошибался. Потому что в тот момент, когда наряд милиции остановил его на повороте с Рублевского шоссе, его лошадь удачи была уже далеко, а он явно оказался в ненужное время и в очень ненужном месте.

* * *

Когда подкатил длиннющий белый лимузин-стрейч, струнный квартет поднялся и заиграл марш Мендельсона — свадьбе был дан сигнал к началу. А получасом раньше Лютый показывал Ворону свои владения и, как бы заодно, своих гостей, давая каждому весьма меткие характеристики.

Если бы командир ОМОНа Павел Лихачев оказался в числе приглашенных, он бы увидел, что его опасения по поводу сходки братвы подтверждались лишь частично. И вполне возможно, что его отношение к мероприятию некоторым образом переменилось бы — уж слишком много вокруг, как уже было отмечено, наблюдалось «звездных» лиц, лиц «с обложки». И они вполне мирно сосуществовали с самыми влиятельными персонами криминального мира, которых тоже было более чем достаточно. И те и другие мило беседовали, улыбались, приветствовали друг друга как давно знакомые люди; в одном из так любимых и почитаемых Пашей романов-боевиков подобная вечеринка была названа криминально-богемным коктейлем. Конечно, в таком определении была изрядная доля дурного вкуса, но качественный состав гостей оно определяло довольно точно, если бы учитывало присутствие еще одного ингредиента — нового истеблишмента, новой политическо-финансовой элиты. И поэтому вполне возможно, что шустрый, злой и проницательный «Московский комсомолец» все-таки оказался прав: на этой свадьбе создавалась одна из самых влиятельных и могущественных групп в стране. И вполне возможно, что будущее вечно молодого Государства Российского закладывалось сейчас не в душных и пыльных думских коридорах, а здесь, на свежем воздухе, в атмосфере милого и непринужденного общения.

— Ну, Воронидзе, как тебе моя фазенда? — спросил Лютый, пригубив ледяное шампанское.

Игнат пока пил минеральную со льдом. Он был по-прежнему в темных очках и уже с иронией отметил, что многие из гостей Лютого, с которыми его знакомили, упорно пытались определить, виделись ли они раньше. Одна молодая известная актрисочка пялила на него глаза, а потом прямо спросила:

— Мы ведь знакомы, да?

— Насколько я могу судить, к сожалению, нет, — ответил Игнат.

— Ну я ведь вас точно где-то видела раньше? — Завлекающая, многообещающая улыбка, приглашающая к столу, где обещания не выполняются.

Игнат подумал: «Ну конечно, милая, ты меня видела. Конечно, видела, на страницах какого-нибудь модного журнала, где подобные плейбои в эротичных очках рекламируют дорогую одежду как стиль жизни, только эта картинка из твоей собственной головы, а я просто ей соответствую». Однако на ее вопрос он мягко ответил:

— Я бы это знал, Я бы этого не забыл. — Его губы растянулись в такой же завлекающей и опасной улыбке охотника светских party[3], и он добавил:

— Одно ваше слово, и я готов считать, что мы знакомы всю жизнь. Ну как?

— Что «как»?

— Говорите это слово?

— У-а-а-у, а вы занятный… Я подумаю.

И она грациозно удалилась, пошла дальше. Обычное тусовочное «бла-бла-бла»…

— Смешная… — Игнат проводил ее взглядом.

— Забудь, — сказал Лютый, — это Миши Монгольца пассия…

— Уже забыл.

— Тут полно бесхозных слоняется… Слышь, Игнат, любят тебя бабы…

Вот, блин, как со школы повелось. — Лютый вдруг весело расхохотался, а потом залпом допил шампанское и обратился к официанту, разносившему напитки:

— Эй, белоперчаточник, хер-р обер-р, давай еще. — Лютый указал на свой пустой бокал.

— Хер-р обер? — удивился Игнат.

— В Австрии так обращаются к официантам.

— В Австрии… Понятно. Тогда мне еще воды. Значит, вы теперь с Монгольцем друзья?

— Плохой мир лучше доброй ссоры.