Ночь святого Кондратия

— Брешешь! — не выдержала Константа. — Ну брешешь же!

Зафира подпрыгнула на скамье. Попутчица слетела на обочину, чудом не переломав ноги. Махнула Зафире:

— Ну, я пошла. Травки собирать.

И была такова!

Константа выпуталась из фургона и уселась на нагретое место.

— Больше уши развешивай. Не целовались они, как же! И с Юрием они всю ночь стихи читали!

— Что, правда?

— Господи, ну вы и… госпожа!

— Госпожа как госпожа, — буркнул разбуженный Юрий. — С кем вы там уже кости моете? И кому?

— Графу Дебиану, — как ни странно, Зафира опомнилась первой.

— И чего, граф и тут нас догнал?

— Ну, — покраснела Зафира. — Эта девушка…

Константа громко фыркнула.

— … Говорит, что она сестра графу. Незаконнорожденная.

— Да у нас таких незаконнорожденных полный Север, — камеристка сложила руки на груди. — Бордели лопаются!

Юрий попытался сменить тему:

— А зачем она с чудовища корону отпилила?

Зафира опять покраснела. А Константе стало плохо: уткнувшись в шейный платок, она стала задыхаться и всхлипывать.

— Что, опять? — Юрий завозился в телеге. — Помочь тебе?

Не выдержав этого, Константа разразилась оглушительным хохотом.

— Да уж. Пара Жабовару!

Юрий завертел головой:

— С тобой точно все хорошо? Голова не кружится? Не тошнит?

— Не тошнит. А вот у тебя на лбу большая шишка будет. Если поднесут тебе зелья из иголок Ежиного Короля.

— А шишка-то с чего?

— Да хер тебя в лоб ударит! — не выдержала Константа. Зафира ойкнула и закрылась рукавом.

— Тьфу, — сказал Юрий. — Я тут за тебя переживаю… Но ход твоих мыслей мне нравится.

Тут уже баронская дочь решила сменить предмет беседы:

— И вообще, нас даже при казни Жабовара не тошнило, вот.

Юрий вздохнул грустно:

— Вот казнили сволочь: насильника, разбойника. Ну он тварь, спору нет. А мы после этого люди? Отрезали бы ему голову без мучений.

— Ну ты же — точно не человек, чего переживаешь? Душой его подавился?

Дьявол икнул:

— А вы?

Константа подбоченилась:

— А мы что, терпеть должны? Мы потому и люди, что только скотина терпит!

На это Юрий не нашел что ответить. Откинул полог повыше, спасась от полуденной духоты: парило не по-осеннему. Слева все так же тянулась река, блестя через ветки лещины золотыми огоньками, точь-в-точь рыбья чешуя. Колеса ровненько катились по старому, но все еще идеально гладкому, тракту, проложенному великими мастерами в незапамятные времена. Приятно для слуха цокали копыта. Повозка чуть покачивалась на рессорах, и от этого клонило в сон. Чтобы отвлечься, Юрий посмотрел на возню белочек в ветвях справа от дороги. Белки взлетали к небу по спирали вокруг ствола, гонялись друг за другом, вытянув пышные хвосты и совершенно не обращая внимания на тяжеленные фургоны каравана. Но вот зверушек накрыла тень коршуна — не то ястреба, кто их разребет! — белки мгновенно испарились, как и не было.

Юрий продолжал смотреть на лес. Выше покрасневших низких осинок сыпали листья-монетки березы; поодаль, на фоне темно-зеленой чащи, Юрий заметил красно-фиолетовое облако высотой в рост человека. По мере приближения каравана, Юрий разобрал, что красными в том облаке были обычные рябиновые грозди. А вот фиолетовыми, лиловыми, сиреневыми — здоровенные колокольчики, размером почти в кулак, а толщиной ствола в доброе запястья.

— Ой! Дианины цветочки! — Зафира даже захлопала в ладоши.

— Все бы вам цветочки, — проворчала Константа. Но видно было, что и ей колокольчиковое дерево пришлось по нраву.

Юрий спрыгнул с лавки и решительно двинулся к букету величиной с дуб, рассудив что от него не убудет. Зато спутницы, может быть, сменят гнев на милость. И опять не угадал:

— Стой! — завопила Константа. Зафира пискнула:

— Не трогай! Оно жжется!

— И ночью голову дурманит, — прибавила камеристка со знанием дела. — Олени как нажрутся его цветов, то как пьяные шатаются, руками брать можно.

Юрий фыркнул и вернулся. Караван продолжал медленно катиться по дороге на юг и за час до заката принялся устраиваться на ночлег. Константа стала варить ужин. Юрий пошел за водой. А Зафира, под предлогом размять ноги, отправилась вдоль цепочки фургонов искать “разлучницу”. Та нашлась быстро:

— Что, духи нужны?

— Ну, — сказала Зафира, — и духи тоже. А вообще мне про графа интересно. И про его невесту.

Травница вытащила несколько флакончиков:

— Ну вот… Попробуй. Ежевикой пахнет.

Зафира едва не фыркнула: простонародный аромат, фу! Но вовремя вспомнила, кем прикидывается. Принюхалась, капнула из флакончика на запястье, растерла. Подождала, опять принюхалась.

— Сколько? Беру!

— Ну… Пять медяков.

Зафира ожидала услышать “полсотни серебряных”, лицо у нее вытянулось — травница несколько испугано спросила:

— Дорого? Ну ладно, один скину. Но не больше!

— Да… Нет… — пискнула Зафира, — заберу за пять. Только про графа расскажи!

— Что граф, — протянула “разлучница”, — Меня, кстати, Шарлотта звать. А тебя?

— Кон… — начала Зафира первое, что в голову пришло. Но спохватилась, что одна Константа у них уже есть, и выкрутилась:

— Констанция.

Шарлотта понимающе улыбнулась:

— Ты тоже Дебиана на казни видела? И он тебе понравился?

Зафира-Констанция помялась: