Ночь Святого Распятия

От Кордовы меня теперь отделяли двенадцать километров. Я ехал медленно, очень медленно, как будто для того, чтобы насладиться красотой пейзажа, но на самом деле — окончательно почувствовать себя человеком, чью роль мне предстоит играть. Это и я, и в то же время не совсем я: испанец, решивший навестить родину после долгого отсутствия. Мне следовало забыть, что я говорю по-английски, как уроженец Бруклина, и вообще выбросить Вашингтон из головы. Важнее всего было хорошенько усвоить, что все это время я безвылазно жил во Франции. К счастью, покинув Андалусию, мы с родителями два года провели в Париже, маме с папой там нравилось, и, вероятно, они так и остались бы там до самой смерти, не пригласи их один дальний родственник в Нью-Йорк, где он держал бакалейную лавку. В американской школе я продолжал заниматься французским и теперь знаю его как родной. Иначе Андерсон, надо думать, ни за что бы меня не выбрал. Ему в первую очередь требовался агент, владеющий испанским и французским не хуже английского. Впрочем, Клиф не стал полагаться ни на мои бумаги, ни на утверждения, а учинил суровый экзамен. Для начала мне пришлось битый час у него на глазах беседовать с бежавшим в Штаты уроженцем Мадрида. Потом шеф пригласил меня к себе ужинать, но опять-таки лишь потому, что принимал в тот вечер француза. Я выдержал оба испытания, благодаря чему и сидел сейчас за рулем «ситроена», глядя на первые дома в пригороде Кордовы, где в саду Виктории должен встретиться с Мануэлем Эскуарисом.

Я въехал в Кордову по древнему, выстроенному еще римлянами мосту, и, дружески помахав рукой статус Сан-Рафаэль, сразу же направился на Пасео дель Гран Капитан[13] — именно там всегда останавливаются туристы с туго набитым песетами кошельком, а потом пошел пропустить стаканчик в «Мадриде». Надо ж немножко навести порядок в мыслях и чувствах… А Мануэль пусть чуть-чуть подождет.

С фотоаппаратом, подпрыгивающим на груди на каждом шагу, я вполне похож на обычного любопытного путешественника, который приехал полюбоваться Большой мечетью, превращенной в собор[14]. Не забыть бы только время от времени щелкать фотоаппаратом, хотя вероятность, что за мной могут следить, очень невелика. Честно говоря, я сам толком ничего не знал о задании, поскольку наш патрон Клиф Андерсон настолько боится внушить своим агентам предвзятое мнение, что всякий раз посылает нас на дело почти как слепых котят. И уж мы сами должны, имея две-три зацепки, прояснить всю картину. Поэтому мне известно только, что дело связано с контрабандой наркотиков, которая уже довольно давно мешает Клифу спокойно спать. Чуть больше двух лет наркотики ввозят к нам (я имею в виду Соединенные Штаты) через мексиканскую границу, по крайней мере, мы так полагаем, и тем не менее еще ни разу не удалось перехватить хоть мало-мальски крупную партию. Можно подумать, что тот, кто заправляет этим делом, обзавелся надежными связями в Белом Доме, потому как он с поразительной ловкостью ухитряется избегать всех расставленных нами ловушек, да еще и потешается над незадачливыми охотниками из ФБР. А Клиф Андерсон терпеть не может, когда над ним смеются. Правда, Клиф обладает основным качеством, необходимым в нашей профессии, — терпением. Честно говоря, я вообще никогда не сталкивался с подобным спокойным упорством. Этот парень работает и составляет планы так, будто у него впереди целая вечность. Андерсон не желает уходить в отставку (хотя мог бы сделать это еще два года назад), пока не отправит нашего неуловимого противника в Синг-Синг или Алькатрас[15] до конца его дней. И, я уверен, так оно и будет, потому что Клиф Андерсон — это Клиф Андерсон. Поскольку нам не удавалось перекрыть поток на этапе распределения, Клиф решил приняться за дело с другого конца. Долгое расследование показало, что наркотики переправляют в Америку из Испании. Потому-то шеф и послал меня в Андалусию встретиться с одним из осведомителей — как раз Мануэлем Эскуарисом, которого я увижу через несколько минут, сообщившим, что, кажется, точно знает, в каком из андалусских портов идет погрузка наркотиков для Нового Света, и что штаб-квартира нашего противника — в Севилье. Никаких других подробностей Мануэль не рассказал, и Клиф велел мне разобраться на месте, причем из предосторожности назначил встречу не в Севилье, а в Кордове. Стало быть, мне предстояло узнать название перевозившего отраву судна и немедленно сообщить его в Вашингтон. А там уж сумеют переловить всю команду, независимо от того, под каким флагом она плавает. По крайней мере, такова официальная часть моей миссии. Но я-то прекрасно понимаю, чего на самом деле ждет от меня Андерсон: я должен попытаться разрушить саму организацию и, по возможности, уничтожить ее главу, некоего канадца по имени Боб Лажолет. При этом мне настоятельно предписывалось не привлекать внимания испанской полиции, которой может очень не понравиться, что иностранные агенты суются в ее дела, да еще на чужой территории.