Ночь упавшей звезды

-- Не-а, -- призналась я. -- Но если в замке есть кот...

-- Ну, теоретически кот, конечно, есть. И даже не один. Но где они находятся в данный момент... Ладно, пожалеем старика Звингарда, я что-нибудь придумаю.

И он повел меня прочь.

Насчет того, что кабинет протопили и высушили, мевретт оказался чересчур оптимистичен. Ковер изрядно залило водой, и было там не в пример холодней, чем в оранжерее. Я сильнее прижалась к Одрину, словно кошка в мартовских лужах, поджимая босые ноги.

Кроме того, здесь было совершенно темно. Элвилин видят в темноте, но я не элвилин.

Мадре подхватил меня на руки и внес в спальню. Усадил на шкуру возле камина и разжег огонь. Потом присел рядом и наклонился над раненной ногой:

-- У тебя повязка намокла, Триллве. Ну зачем ты сняла обувь?

-- Сейчас высохнет, -- я вытянула ноги к огню, а носом неловко уткнулась Одрину в шею, вдыхая его запах. Сердце безумно заколотилось снова.

Одрин погладил меня по голове и осторожно забрал из рук охапку цветов:

-- Давай, я их поставлю в вазу, боюсь, что ложе из шипов тебе не очень понравится.

Я сморгнула и покосилась на большую старинную кровать на грифоньих лапах, под балдахином из расшитого незабудками и маками атласа. К ней была придвинута скамеечка -- иначе и не взберешься.

Я улыбнулась... все равно, что штурмом брать замок. А в моем флаги покорно спущены, ворота открыты...

Мадре перехватил мой взгляд и понимающе улыбнулся:

-- Что, впечатляет? Она тут уже века стоит. Только я на ней практически не сплю...

Я прикусила губы, чтобы не расхохотаться в голос. Это надо же: королевское ложе, на котором никто не спит. А ведь хоть баталии разыгрывай...засадный полк можно укрыть за подушками, на столбики загнать разведку... ну и ерунда лезет в голову, ох... Горбатого могила исправит, а воителя?

Я погрустнела.

Но за окнами была ночь. Она казалась бесконечной. Я все успею спросить, и сказать, и признаться... Я перетекла на живот, подперши руками подбородок, поглядела на трепещущее в очаге пламя.

Одрин подошел, улегся рядом и спросил:

-- О чем ты думаешь?

-- Трудно объяснить. Вот сейчас ты со мной, и я счастлива. С тобой теплее, чем от огня. И я... потом...я буду это вспоминать, и мне снова будет тепло.

Он понимающе кивнул:

-- Я знаю, так и должно быть. Придумано ли это свыше, или мы сами строим свою судьбу, но я просто знаю, что то, что мы вместе сейчас -- это правильно.

-- Спасибо, -- сказала я твердо. Закрыла глаза. Но и сквозь веки просвечивало пламя. -- Ты просто думай обо мне, и со мной ничего не случится.

-- Я буду... -- заверил он. Помолчал. -- Ты все-таки решила уехать утром, да?

Как ножом по сердцу. Я бы хотела остаться...

-- Утром. Да, -- тихо шепнула я.

Он вздохнул, перевернулся на спину и потянул меня к себе. Уложил мою голову себе на грудь и стал ласково перебирать волосы:

-- Расскажи мне о себе, Триллве... Я хочу знать все -- что ты любишь на завтрак, какой твой любимый запах, что ты больше всего ненавидишь...

Я растерянно сморгнула. Казалось бы, самые простые вопросы заставили меня мучительно задуматься, морща лоб.

-- Ну-у... без завтрака я вообще могу обходиться: мне утром всегда больше хочется спать, чем есть. Запахи, -- я шевельнула плечом, -- люблю самые разные. Больше всего те, что из детства. Вот, запах сырой штукатурки. А ненавижу, -- я резко села, оттолкнувшись от шкуры, короткие волосы сыпанули за спину. -- Ненавижу, когда кто-то подло играется с чужой душой.

Элвилин погладил меня по плечу: "Когда я вижу тебя вот такой -- возмущенной, гневной, воинственной, мне почему-то больше всего на свете хочется защитить тебя. Прижать крепко-крепко и защищать ото всего на свете -- от ветра, стрел и злых слов".

-- А хочешь, я поеду с тобой? -- спросил он вдруг.

Если бы я была чуть повыше пола, то упала бы непременно.

-- Только до границы леса и не далее.

Я могла сказать ему многое: о долге мевретта, об опасности города для остроухих, но...он и так все это знал. Куда лучше, чем я. И еще вопрос, кто бы кого переупрямил. А я... "Не хочу, чтобы ты погиб... вот только обретя, потерять -- нет!.." Я уткнула лицо в колени, чтобы он не прочел этот страх у меня в глазах, чтобы мой страх не погубил его.

Элвилин обнял меня и стал баюкать, как ребенка:

-- Значит решено, я еду с тобой, Аррайда. А сейчас ты должна выспаться, завтра предстоит долгий путь, -- он чмокнул меня в макушку.

-- Только до опушки леса, мевретт. Или... или я нажалуюсь на вас сыну и этой, Идринн... которая умеет появляться в ненужное время в ненужном месте. И пусть удерживают, как хотят! Я... честно это сделаю! -- я стала перед ним на колени, обхватив за шею руками и заглядывая в глаза. -- Одрин, ну пожалуйста. Душа моя должна быть спокойна, когда я отправляюсь на опасное дело. А разве так будет, если я стану дрожать за тебя? Ну пожалуйста...

Он просто закрыл мне губы поцелуем и, откинувшись на спину, увлек обратно на шкуру. Я уперлась руками ему в плечи, оттолкнулась и заглянула сверху вниз в туманные глаза:

-- Одрин, ответьте мне сначала. Я... умру без тебя!

И некрасиво, беспомощно заплакала.

Глава 9