Ночь упавшей звезды

-- Разумеется, -- словно издалека донесся до меня голос Сианна. -- Это же она графиня, а я какой-то бродячий менестрель, а не наоборот.

-- Графиня, менестрель... -- пробормотала я сквозь сон... -- Ты вон тоже мевретт... чем не граф...

-- Но не для людей, -- упрямо ответил Алиелор.

Я приоткрыла правый глаз и недовольно поморщилась. А я кто, по-сианновски? Не человек, что ли?

На голову мне опустилась ласковая ладонь, и донесся размеренный голос Одрина:

-- Тогда ты должен как можно быстрее поговорить с Идринн. Почему-то я думаю, что она, с ее щепетильностью, так и будет блюсти обычай, так что уж, будь добр, развяжи девушке руки. Да, и как ты думаешь поступить со своей невестой? Привезти сюда?

Я поймала ладонь Мадре и постаралась устроиться на ней как можно удобнее. Шелк рубашки был немного скользким, но после некоторых усилий я все же нашла уютное положение.

-- Ну, вы же были против моей женитьбы на круглоухой девушке, -- продолжал тем временем Сианн. -- И потом, у нее отец.

Одрин хмыкнул:

-- А что, неужели ты бы посчитался с моим мнением? Не смеши меня. Ты -- мой сын, а уж себя-то я знаю хорошо, -- он немного помолчал и добавил, -- по крайней мере, до сегодняшнего дня считал, что знаю... Ты ведь все равно сделаешь то, что захочешь. А что там с графом?

Я подтянула босые ноги и закрутила их в плащ, чтобы не совсем уж мерзли. Да уж, Сианн упрямец, куда упрямее отца...

С этой ласковой мыслью я задремала окончательно. Мне снилось, что я сижу в увитой плющом беседке посреди запущенного сада. Из травы то тут, то там выглядывают головки клевера, а вокруг моего убежища разрослись бересклет и жимолость, сквозь тонкие ветки которых просвечивает лесное озеро. Настойчиво и сладко пахнет лилиями. И стало ощутимо теплее -- как будто чья-то невидимая рука укрыла меня одеялом. Сзади послышался мелодичный голос:

-- Я-то не посчитался бы, конечно. Но кто мог поручиться, что здесь ей не угрожала бы опасность? Вы были настроены не очень дружелюбно. А ее отец -- ну, то же, что и вы. Он не в восторге от нашей любви... Когда я явился просить ее руки, его хватил удар... Дело в том, что когда я у него служил, мы расстались не самым мирным образом...

Я оглянулась и увидела, что на жимолости рядом с беседкой, сидят две маленькие птички. Та, что сидела выше -- белая, с голубыми прожилками в оперении и голубым же хохолком, та, что ниже -- почти терялась в пышной зелени кустарника, поскольку и сама была окрашена в разные оттенки зеленого.

-- И что же случилось? -- поинтересовалась белая голосом Одрина.

Я отчего-то совсем не удивилась. Положив руки на парапет беседки и устроившись на них щекой, стала внимательно слушать.

-- Так... он мало понимает в песнях, -- мотнула головой зеленая и загадочно добавила: -- А пиршественная зала у него на третьем этаже...

-- Не ушибся? -- обеспокоено склонила набок головку белая.

-- Нет, ерунда, -- собеседница неопределенно махнула крылом.

-- Сын... -- первая птица вспорхнула и уселась ниже. -- Ты не держи на меня зла, хорошо? Я знаю, что иногда бываю невыносимым, но я всегда любил тебя и все эти годы помнил о тебе.

-- Почему-то я вам верю, -- ответила зеленая, с задумчивым видом переступая на красных лапках. -- Одного я не пойму -- почему вы не сказали раньше?

-- Отстань от него! -- сказала я Сианну сонно, но пичуги, кажется, не обратила на мою реплику ни малейшего внимания.

-- Не знаю... -- белая нахохлилась. -- Наверное, боялся, что ты меня не примешь. Эалвор был тебе хорошим отцом...

-- Да, пока был жив, -- зеленая опустила изящную головку.

Мне почему-то стало не по себе, как будто холодное дуновение ветра пронеслось по беседке, черным веником выметая остатки тепла. Я открыла глаза и недоуменно уставилась в темноту на стену дождя, за которой уже и ограда была почти неразличима. Завозилась и поплотнее укуталась в плащ Одрина, невесть как оказавшийся поверх моего.

-- Странная это была смерть -- хмуро сказал Мадре. -- Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Их просто нашли однажды утром в оранжерее. Вдвоем на полу, и они уже не дышали.

-- Яд? -- резко спросил Сианн. -- Их отравили?

-- Неизвестно. Никаких бокалов и посуды перед ними не было. И Звингард ничего не обнаружил, ну, когда... исследовал тела. Помню еще, что он тогда все что-то твердил про магический след... или вонь? Если бы я не уехал тогда, Алиелор... -- Одрин вздохнул.

-- Если бы... -- Сианн почти вовремя прикусил язык и закончил: -- Ясно...

-- Ядовитое растение, -- пробормотала я, -- запах в закрытом...

Тут меня точно оглоблей по голове огрели. Я резко села, скидывая плащи:

-- Ты о какой оранжерее говорил? О Твиллегской? -- круглыми глазами я уставилась на Мадре. -- И мы с тобой там... там... где они умерли... на том же месте?!

Порывисто соскочила и, не поднимая плаща, выскочила под дождь.

-- О, Судия... -- пробормотал Сианн. -- Опять...

Я возмущенно оглянулась на нахала, намереваясь пригвоздить его к месту ледяным взором, и встретила слегка ошалевший взгляд Мадре. Он похлопал глазами и недоуменно произнес:

-- Какая муха тебя укусила, Триллве? Иди сюда, ты намокнешь.