Ночь в его объятиях

— Если захотите, — сказал сэр Льюис, — я позже покажу вам средневековый зал. Щиты, кольчугу и прочее… В Саммерфилде не так часто появляются молодые люди, но им там всегда бывает интересно.

— Не сомневаюсь.

Брэм начал понимать, почему Сюзанна Финч оставалась незамужней дамой. Этот дом мог отпугнуть всякого. Лишь самые бесстрашные поклонники могли попытаться здесь задержаться.

Мысль о Сюзанне заставила его вздрогнуть. Он перевел взгляд на памятную доску из красного дерева, висящую над камином рядом с парой блестящих отполированных пистолетов. Точно такие же пистолеты были у Брэма, как и у каждого офицера британской армии.

Пистолеты Финча… А ведь этот низенький эксцентричный пожилой человек был одним из величайших героев Англии. Брэм не преувеличил бы, сказав, что обязан жизнью этому человеку. Он был обязан сэру Льюису и своим недавно полученным титулом, а также возможностью сформировать милицию и, возможно, шансом восстановиться в должности командующего. Однако, забыв об этом, он тискал его дочь…

Проклятие! Пропади все пропадом! Сюзанна заслуживала лучшего обращения. И сэр Льюис заслуживал лучшего обращения. А он, Брэм, наверняка заслуживал смерти от пули, выпущенной из пистолета Финча. Он должен был каким-то образом справиться со страстью и сосредоточиться на своей миссии. А иначе можно на все махнуть рукой…

Брэм отвел взгляд от оружия, украшавшего стены комнаты. Под окном стоял длинный рабочий стол, заваленный паяльными инструментами и измерительными приборами. А рядом, на маленьком столе, лежал разобранный замок кремневого ружья. Он очень походил на обычный стандартный замок, но курок был необычной формы.

— Можно посмотреть? — спросил Брэм.

— Конечно.

Брэм взял замок и повертел его в руках, разглядывая замысловатый механизм.

— Пытаюсь улучшить, — пояснил сэр Льюис. — Думаю, мне почти удалось его усовершенствовать. Но в данный момент я оставил его, чтобы опять вернуться к работе над проклятой пушкой. Я мучаюсь над ней уже много лет.

— Пушка?.. — На рабочем столе Брэм заметил деревянную модель. — Сэр, расскажите об этом.

Старик провел рукой по волосам и тяжко вздохнул.

— Я работал над этой идеей время от времени в течение многих десятилетий. Это нарезная пушка.

Брэм от удивления присвистнул. У всех пушек были гладкостенные стволы, то есть они являлись артиллерийским эквивалентом мушкетов. Но если бы пушка была рифленой внутри, как ствол ружья, то ее снаряды не только летели бы дальше и быстрее, но и наводка на цель стала бы более точной. Нарезное орудие дало бы британской армии серьезное преимущество в любой осадной ситуации. Оно могло бы стать козырным тузом для Веллингтона, сражавшегося с Наполеоном в Испании.

— Я, должно быть, перепробовал дюжину изменений в проекте, — сказал сэр Льюис, указывая на миниатюрную пушку, стоящую на столе. — Сотни концепций так и остались на чертежах. Но насчет этой модели у меня хорошее предчувствие. — Он похлопал по ней. — Это именно то, что нужно. Я чувствую это своими старыми скрипучими костями.

Улыбнувшись, старик продолжал:

— Я понимаю вас, Райклиф, гораздо лучше, чем вам кажется. Мы с вами оба люди действия, хотя каждый идет своей дорогой. Но ни один из нас не готов пока уйти в отставку. И я знаю, как вам трудно торчать в этой крошечной деревне, когда ведется война. Должно быть, это пытка для вас.

— Да, верно. Слово «пытка» достаточно точно описывает мое состояние. — Очаровательная веснушчатая пытка…

— Моя Сюзанна доставляет вам неприятности? — неожиданно спросил сэр Льюис.

Брэм невольно вздрогнул. И тотчас почувствовал, что покраснел.

— Не переживайте. Вы можете быть со мной искренним. — Сэр Льюис похлопал его по спине. — Милая девочка имеет добрые намерения, но я знаю, что она часто берет на себя непосильную задачу. Она так умна, что вся деревня восторженно внимает ее советам. Ей нравится помогать людям.

Брэм молча кивнул. Он начал понимать, что заставляло Сюзанну Финч заботиться обо всех, кто окружал ее. Вспомнив о поцелуях, Брэм судорожно сглотнул — ему вдруг почудилось, что он ощущает вкус ее губ.

А сэр Льюис продолжал:

— Но моя дочь не всегда понимает потребность мужчины чувствовать себя полезным. — Старик окинул взглядом мастерскую. — Сюзанна хотела бы, чтобы я совсем все это забросил. Но я смогу отступиться лишь тогда, когда перестану дышать. Я уверен, вы меня понимаете.

Брэм кивнул:

— Да, конечно.

Он действительно понимал сэра Льюиса. А тот, как выяснилось, прекрасно понимал его, и это стало для Брэма огромным облегчением. Наконец-то нашелся такой человек! Увы, никто из его знакомых не мог понять его непоколебимой решимости вернуться в строй. Все, казалось, думали, что он, Брэм, должен радоваться возможности уйти на пенсию и заняться своей личной жизнью. Они не могли даже представить, что армия и была его жизнью.