Ночь в гареме, или Тайна Золотых масок

– Клянусь нашим божественным пророком, это было зрелище, какого я век не забуду!

– Ты и теперь, Туссум, бледен, как мертвец…

– Я еще весь дрожу.

– Аллах велик, – сказала Харрем. – Если будет на то его святая воля, мы застанем в живых обоих.

– Мы отправим их в город.

– В город? Теперь, ночью, Туссум? Ни за что я не могу допустить этого. Их надо перенести в мою комнату.

– Но если она умерла?

– Вот они! Ты слышишь голос ребенка?

– Он кричит так жалобно! Бедная, несчастная женщина! – сказала сострадательная Харрем при виде бездыханной Реции, в отчаянии ломая руки. – Какую нужду и горе должна была испытать бедняжка, чтобы искать здесь смерти и бросить в ее страшные объятия невинного крошку. Мы с тобой, Туссум, бедны, но есть на свете люди еще беднее нас.

И добрая Харрем, в широком платье из светлой материи, с лицом, закрытым белым ячмаком, прежде всего подняла плачущего ребенка.

– Маленький мальчик! Возьми, подержи его, Туссум, он цел и невредим, – сказала она.

Старик довольно неловко взял ребенка на руки, тот испугался и закричал еще громче. Харрем наклонилась над Рецией и прежде всего сдернула покрывало с ее лица.

– Она еще так молода и прекрасна, но так бледна и безжизненна, словно мертвая. Вот посмотри, – говорила добрая старушка, в это место должна она была получить страшный удар, отсюда, через головную косынку, течет кровь.

– Ну что, она умерла? – спросил Туссум.

– Кажется, что так.

– Послушай, дышит ли она еще?

Харрем нагнулась к Реции, приложилась губами к устам безжизненной девушки, чтобы почувствовать, есть ли у нее еще дыхание.

Ребенок кричал так громко, так сильно, что Туссуму совсем нельзя было разговаривать с сестрой. Он отнес его в сторону и положил на песок, а сам вернулся оказать помощь Реции.

– Она еще дышит, но очень слабо, – крикнула ему Харрем.

Теперь ребенок был довольно далеко и крик его не мешал их разговору.

– Что нам теперь с ней делать?

– Мы должны помочь ей, должны прежде всего отнести ее домой, – отвечала Харрем. – Задело, Туссум.

Старик исполнил желание сестры, и оба попробовали нести Рецию, но эта ноша оказалась не по силам престарелой Харрем. Туссум как можно тише и осторожнее взял безжизненную Рецию на руки и один отнес ее в свою хижину. Харрем несла ребенка и фонарь.

Сторожевой домик был жалкой, ветхой деревянной хижиной, как и большинство домов в Константинополе, но зато состоял из нескольких комнат. Добрая Харрем прежде всего велела перенести Рецию, личность ей вовсе неизвестную, на свою постель, а чтобы успокоить ребенка, дала ему немного молока и уложила спать. Теперь она могла сосредоточить все свое внимание на несчастной больной. Освежила ей рану, обмыла кровь и позаботилась о том, чтобы Реции было покойно. Туссум предоставил все заботы своей сострадательной сестре, а сам лег спать.

Рана вскоре, по-видимому, начала заживать, но больная все еще не приходила в сознание: страх и возбужденное состояние, которые пришлось пережить бедной Реции, вызвали горячку. Много тяжелых дней и ночей принесла старой Харрем болезнь Реции. Целые недели пролежала больная в борьбе со смертью. Добрая старушка, кроме того, должна была еще заботиться и о ребенке, расцветавшем благодаря ее материнскому уходу.

Пришла весна. Казалось, что горячка хотела наконец покинуть Рецию. К больной вернулось сознание, рана зажила, но бедняжка была так слаба, что все еще надо было опасаться за ее жизнь. С удивительной самоотверженной любовью ухаживала за ней старая Харрем, употребляя все усилия для ее спасения. Отрывками, насколько позволяли силы больной, узнала она обстоятельства ее жизни и еще более привязалась к прелестной девушке. При своей бедности она не жалела ничего, тратила последний грош для подкрепления и восстановления упавших сил выздоравливающей больной. Больше всего помогло выздоровлению Реции то обстоятельство, что дитя ее было спасено, и она снова могла держать в объятиях своего любимца, свое единственное сокровище.