Ночь в конце месяца

—Да у вас он,— откровенно смеясь, ответила Лушка.— Вечером глядел, а утром не

помнит…

И вправду, Кирилл запамятовал: вечером он брал чертеж, когда привезли перегородки,

рассматривал его, а потом сунул в карман старого пиджака… Кирилл почувствовал, что

беспомощно улыбается. Угораздило же сегодня переодеться и не проверить карманы! Без

чертежа прямо беда,— надо выписывать крепеж для перегородок, а Кирилл не знает, как они

крепятся…

—Нам прогоны рассчитать надобно!— нехотя сказала Лушка.

—Ну и что? Сама разве не можешь?

—Я прикинула, да спецификация врет. Много досок зазря пропадает.

—Документация не может врать. Надо уметь ею пользоваться.

—Нет, врет.

—Слушай, Сапогова!— у Кирилла кончилось терпение.— Ты перестань мне…

—Ой, да что ты в бутылку лезешь, родненький? — изумилась Лушка, и голос у нее стал

озабоченным.— Вон и глазок у тебя дергается… Разве можно? Давай посмотрим чертеж, вот

и успокоишься.

Девчата опять захихикали. Кирилл понял, что надо кончать разговор,— слишком трудное

положение.

—Ладно,— сказал он.— Делайте, как приказано. Если я буду нужен, ищите в управлении.

Стараясь не слышать смеха за спиной, он спустился вниз. Надо было доставать копию

чертежа; Кирилл заторопился, чтобы захватить на месте начальника участка.

В сырых, еще не просохших коридорах управления было сумрачно и тихо. Они казались

бы нежилыми, если б не известковые следы на полу да голубые урны, расставленные у

каждой двери. Возле урн с утра были накиданы окурки. «Привычки, как у моей Лушки…»—

неприязненно подумал Кирилл и вошел в кабинет.

Начальник участка был не один. Он стоял возле стола, а на его табурете, неуверенно

поджав ноги, сидела молодая женщина в зеленом джемпере. Вокруг них расхаживал главный

инженер Грасланов, крутил пуговицу на кителе.

—А вот и он!— обрадованно прогудел Грасланов, когда Кирилл поклонился.— Это наш

молодой прораб, он вам и покажет строительство. Сейчас я организую пропуск!

Грасланов подцепил с телефона трубку и пальцем пощелкал по рычажку, будто постучал

в окошко.

—Дайте охрану!

Кирилл ничего не понимал. Он впервые видел эту женщину, и его никто не просил

являться сюда… А спрашивать неловко.

—Представительница из радиокомитета!— шепнул начальник участка.—

Корреспонденцию будет давать.

Свези на Мочалкинский объект и к монтажникам, они красиво работают…

—Да ведь я сам не знаю стройки!— забормотал Кирилл.

—Ничего! Возьмешь кого-нибудь своих в придачу. А у Грасланова через полчаса летучка,

лаяться будет, посторонним слушать абсолютно незачем… И наш участок не показывать,

имей в виду!

Грасланов закончил разговаривать с охраной и повернулся к Кириллу. В глазах

начальника достаточно отчетливо читался приказ.

—Договорились? Добро. Покажите товарищу журналисту все интересные объекты, пусть

ознакомится и с успехами, и с недостатками. А если будут вопросы,— милости прошу снова

ко мне.

—Спасибо вам большое!— торопливо откланялась журналистка и вместе с Кириллом

вышла в коридор. Вероятно, она была довольна, что все так быстро уладилось.

Кирилл в уме перебирал фамилии своих подчиненных. Кого можно прихватить в эту

дурацкую прогулку по строительству? Сеглиньш уехал на карьер, Антипов на бетонных

работах, снять его нельзя… Это было смешно, глупо, однако приходилось брать с собой

Лушку Сапогову. Других попутчиков не отыскивалось.

Когда Кирилл увидел рядом этих двух женщин, то не смог скрыть улыбки. Слишком

велик был контраст…

В замшевых босоножках на высоком каблуке, тончайшем джемпере, облегавшем фигуру

и открывавшем почти до плеч белые, красивые руки, с воздушно-легкой прической —

казалось, что каждый волосок ее промыт и уложен отдельно — журналистка выглядела

созданием нежным и утонченным.

А перед нею, расставив ноги в заляпанных известкой шароварах, стояла Лушка и

сворачивала цигарку.

«А ведь они, вероятно, ровесницы…» — приглядевшись, подумал Кирилл.

—Рабочих описывать станете или просто так, показатели?— дружелюбно спросила

Лушка.

—Рабочих, обязательно рабочих, и причем лучших!— смущаясь, заспешила журналистка

и вынула из сумочки кожаный блокнот.

Кирилл понимал ее состояние. Очевидно, она привыкла изящно одеваться, и эта прическа

радовала ее и везде встречала одобрение. А тут, может быть впервые, случилось так, что эта

дорогая, со вкусом подобранная одежда мешает ей и вызывает неодобрительные взгляды…

—Мне заказан положительный материал о передовиках. Понимаете, трудный участок, а

они — впереди, преодолевают трудности, борются, понимаете?

—Я полагаю, тогда…— начал Кирилл.

—Пошли тогда на бетонный!— уверенно сказала Лушка.— Там такая борьба,

залюбуешься!

Она повернулась и вперевалку, махая руками, зашагала вперед. Журналистка

заторопилась за нею, старательно целясь босоножками в глубокие Лушкины следы на

грязной земле.

Серая башня бетонного завода виднелась невдалеке. Сквозь щели в неплотной обшивке

сочился зеленоватый дымок пыли, — казалось, что башня горит изнутри медленным,

тлеющим огнем.

Лушка свернула в проезд для машин, пихнула скрипучую дверку. Кирилл заметил, что

журналистка невольно поежилась: внутри, вспыхивая в сумраке бледными искорками,

падали сверху капли.