Ночь в одиноком октябре

– Ой-ой, – проговорила Дымка в паузах между довольным мурлыканьем, тогда как девочка гладила ее и расписывала ее достоинства. – Текила, должно быть, видела, как мы вошли, поэтому полетела и подняла тревогу.

Я быстренько закруглился с осмотром. Цепь оказалась достаточно надежной, чтобы делать свое дело, и к кровати она была прикована внушительным замком. Замок, качающийся на ножке Линетт, размером был поменьше, но все равно с налету его не взять.

– Все, я узнал, что нужно, – сказал я.

Звук копыт приблизился к дому, обогнул угол, и до меня донеслось тяжелое дыхание лошади.

– Сваливаем отсюда! – крикнула Серая Дымка, спрыгивая на пол и устремляясь к лестнице.

Всадник как раз спешивался, пока мы скатывались на первый этаж. Секунду-две спустя я услышал, как хлопнула дверь черного хода.

– Неудача, – констатировала Дымка. – Я займусь

викарием.

– Да черт с ним! Я разобью окно в кабинете!

Я уже завернул за угол, когда с другой стороны коридора появился отвратительный маленький человечек с хлыстом в руке. Он надвигался прямо на меня. Мне пришлось притормозить, чтобы увильнуть в кабинет, но хлыст все-таки успел перепоясать мне спину. Однако, прежде чем викарий успел замахнуться во второй раз, прямо ему в лицо, выпустив когти, метнулась Серая Дымка.

Позади раздался истошный вопль, я пронесся через комнату и, закрыв глаза, сиганул в окно. Я вынес собой все, что было можно, дождь осколков сопровождал меня до самой земли. Приземлившись, я развернулся и поискал глазами Дымку.

Ее нигде не было видно, но изнутри донесся отчаянный «мяв». Два прыжка – и я снова в кабинете. Викарий держал ее за задние лапы и вовсю обрабатывал хлыстом. Когда плеть соприкоснулась с ее шкурой, Дымка снова заорала, но он уже выпустил ее, так как моего возвращения он явно не ожидал. Приникнув к полу, я медленно подкрадывался к нему, уши – прижаты, а в горле перекатывался угрожающий рык, точь-в-точь как в последний раз, когда мы боролись с Ворчуном.

Викарий взмахнул хлыстом, но я проскочил прямо под ним. Если Дымка погибла, жить ему оставалось считанные секунды. Но я услышал ее мяуканье сзади:

– Я ушла!

И всем телом врезался викарию в грудь, сбив его с ног.

Челюсти мои были наготове, и целился я в горло. Вовремя поняв, что она благополучно скрылась, я немного повернул голову и впился ему зубами в правое ухо, хрящ громко треснул. Я соскочил с него, одним прыжком миновал кабинет и вслед за Дымкой очутился во дворе церквушки. Из дома неслись вопли викария.

– Хочешь, прыгай ко мне на спину! – крикнул я ей.

– Нет! Бежим!

И всю дорогу домой мы мчались, как проклятые. Когда мы лежали перед ее домом, – я все никак не мог отдышаться, она же вылизывала шкурку, – я сказал:

– Прости, Дымка, что втравил тебя в эту авантюру.

– Я знала, на что иду, – ответила она. – Что ты там сотворил с ним, когда убегал?

– Покромсал его ухо в лохмотья.

– Зачем?

– Он ударил тебя.

– Мне и раньше доставалось, бывало и хуже.

– Это не оправдание.

– Ты обзавелся смертельным врагом.

– Дурак он и есть дурак.

– Дурак может использовать против тебя атрибуты. Или еще как-нибудь отомстить.

Я глубоко вздохнул. По нашим телам скользнула тень какой-то птицы. Посмотрев наверх, я вовсе не удивился, обнаружив, что над нами кружит Текила.

Я перекусил, быстро навел порядок дома, а к тому времени и карета уже подоспела. Мы загрузились и покатили в сторону города. Я примостился у окна, Серая Дымка свернулась клубочком на сиденье прямо передо мной. Хозяин с хозяйкой расположились у другого окна, друг напротив друга, и о чем-то болтали. Я заработал лишь пару царапин, порезавшись осколками стекла, у Дымки же по правому боку вздулся рубец от удара хлыстом. Не могу сказать, что душа моя была чиста, когда я думал о викарии.

Я наблюдал за небом. Не успели мы проехать и мили, как над нами снова мелькнула Текила. Она покружилась над каретой, а затем спустилась пониже, заглядывая в окошко. После чего исчезла. Я не стал будить Серую Дымку – все происшедшее было слишком незначительным.

Небо затянуло облаками, в бок кареты время от времени ударяли порывы ветра. Мы миновали цыганский табор – лишь изредка меж телегами мелькали люди, музыкой и не пахло. Я прислушался к стуку копыт, задумался о выбоинах на дороге и о том, что кучер умышленно налегает на кнут, чтобы побыстрей закончить долгий рабочий день. И от души порадовался, что я не лошадь.

Вскоре мы переехали через мост. Я проводил взглядом грязные воды реки и подумал, где сейчас носит тело нашего полисмена. Интересно, была ли у него семья?

Мы проследовали по Флит-стрит к Стрэнду, а затем свернули к Уайтхоллу. Над нами вновь замелькала белая ворона. По пути мы несколько раз останавливались, чтобы подкупить кое-чего. Когда мы в последний раз высадились у Вестминстера, где в полночь всегда полно гуляк, Джек обратился ко мне:

– Давайте встретимся здесь часа через полтора. Нам надо сделать несколько очень личных покупок.

Я не возражал, так как мне нравилось бродить по городским переулочкам. Серая Дымна повела меня к извозчичьему двору, показать, где ее когда-то подвесили за хвост.