Ночь в тоскливом октябре

– Прошу прощения, – сказал я и вытянул голову из ящика.

Серая Метелка уже была рядом. Она спросила:

– Добрый Доктор был Открывающим или Закрывающим?

– Пожалуйста, – сказал Бубон, – оставьте меня в покое. Я просто обыкновенная крыса из стаи. Нюх! Не позволяй ей съесть меня!

– Я уже поела, – сказала Серая Метелка. – Кроме того, я обязана быть с тобой вежливой, как с партнером по Игре.

– Ничего подобного, – сказал он. – Все кончено. Кончено.

– Из того, что твой хозяин мертв, вовсе не следует, что я должна перестать относиться к тебе как к игроку.

– Но ты же знаешь. Ты должна знать. Ты играешь со мной. Кошки все такие. Я – не игрок. Никогда им не был. Ты правда недавно поела?

– Да.

– Тогда еще хуже. Будешь дольше забавляться.

– Замолчи! – прикрикнула она.

– Видишь? Куда девалась любезность?

– Успокойся. А то я действительно начинаю сердиться. Что это значит – никогда не был игроком?

– То и значит. Увидел хорошую возможность и решил прыгнуть на борт.

– Объясни-ка как следует.

– Говорю вам, я просто крыса из стаи. Я слышал, как вы все разговариваете – Ночной Ветер, Шипучка, Плут, ты и Нюх, когда прокрадывался по своим делам. Очень скоро я понял, что идет какая-то странная Игра и вы все игроки. Вы так хорошо ладили, не трогали друг друга, даже помогали иногда. Поэтому я решил узнать о вашей Игре как можно больше и постараться сойти за одного из вас. Я понял, что у вас всех есть отличные хозяева, и решил, что смогу это устроить. В конце концов, я уже обретался в доме Доброго Доктора, ради его экспериментов. Поэтому я пустил слух, что он тоже в Игре, а я работаю на него. Конечно же, я добился уважения и приличного обращения со стороны всех вас. Это заметно облегчило мне жизнь. Какая трагедия – этот пожар! Трудно будет провести зиму в конюшне. Но крысы легко приспосабливаются. Мы…

– Помолчи, – снова сказала Серая Метелка, и он подчинился. – Нюх, ты понимаешь, что это значит?

– Да, – ответил я. – Нет никакого тайного игрока. Вместо этого в моих расчетах был один лишний игрок. Добрый Доктор, должно быть, приехал сюда в поисках уединения для своей работы.

– …И это объясняет, почему ворожба на него всегда давала неясные результаты.

– Безусловно. Придется мне теперь быстро сделать новые расчеты. Спасибо, Бубон. Ты только что мне очень помог.

Серая Метелка отошла от ящика, и Бубон выглянул наружу.

– Вы хотите сказать, что я могу идти? – спросил он.

Я был благодарен Бубону, его сообщение приближали меня к решению моей головоломки. Мне хотелось быть щедрым и великодушным. К тому же он выглядел таким несчастным.

– Можешь пойти с нами, если хочешь, – предложил я. – Тебе не обязательно жить в конюшне. Ты можешь жить в моем доме. Там тепло и полно еды.

– Ты это серьезно?

– Конечно. Ты нам помог.

– Ты, правда, живешь рядом с кошкой…

Серая Метелка рассмеялась своим особенным смехом.

– Ты оказал нам профессиональную помощь, – сказала она. – Я оставлю тебя в своем списке достойных уважения профессионалов.

– Ладно, тогда я иду с тобой, – сказал Бубон.

Он выбрался из ящика, и мы пошли домой.

28 октября

Я знал, но мне нужно было проверить схему на местности. Я обошел большинство тех мест, где был вчера, прикидывая, кто еще мог вычислить центр. Видел викария, и он меня видел, издалека, после того как Текела обратила на меня его внимание, когда я шел мимо. Он как раз вносил из фургона в дом картонную коробку, остановился и с ненавистью уставился на меня. На ухе у него все еще была повязка. Великий Детектив миссис Эндерби сидела у себя во дворе с биноклем в руках и, когда я проходил мимо, окликнула меня.

– Нюх, подойди, пожалуйста, сюда!

Я даже не остановился.

Солнечный свет время от времени прорывался сквозь густые облака. Еще больше листьев, опавших и падающих, кружилось по ветру. Я двигался на юг.

Бубон устроился жить в нашем подвале, хотя и бродил по всему дому, когда нас не было, и ел со мной на кухне.

– Что случилось с Тварями в Зеркале? И, кстати, с самим зеркалом тоже? – спросил он.

Я рассказал ему историю нападения, последовавшего за нашей поездкой в город. Что вызвало необходимость рассказать и о самой поездке.

– Это похоже на викария, – сказал он. – Он много раз стрелял в меня из этого своего арбалета, а я ведь ничего ему не сделал, только иногда рылся в его мусорном ящике. Разве это повод пускать стрелы в ближнего? Надеюсь, он провалит последнее дело, и вы, ребята, сметете его с лица земли.

– А что тебе известно об Игре? – спросил я.

– Я многое слышал. Я многое видел. Все свободно говорили при мне, потому что считали, что я тоже участник. Через какое-то время мне почти стало казаться, что так оно и есть, – задумчиво сказал он. – Я так много знаю о ней.