Ночь в «Восточном экспрессе»

— Пожалуйста, не умирай, — молила она. Девушка была так молода. Что толкнуло ее на такой поступок? Адель не хотела об этом думать.

Она услышала, что по лестнице поднимаются работники «скорой помощи». Они появились в комнате, за ними следовал перепуганный Джек.

— Отличная работа, — сказал один из них, обращаясь к Адели. — Вероятно, вы спасли ей жизнь.

— Может, и так, — с сомнением проговорил другой. — Она потеряла очень много крови. Вы едете с ней в больницу?

Адель колебалась. Квартира принадлежала не ей. Девушка была ей чужой. Теперь Миранда находилась в надежных руках. Но Адель неприятна была мысль о том, что та поедет в больницу одна. И возможно, умрет одна. Адель вздрогнула.

— Конечно.

Ехать в машине «скорой помощи» было страшно. Они мчались по улицам, опасно накреняясь из стороны в сторону, завывала сирена. Адель сидела рядом с Мирандой. Ей хотелось взять девушку за руку, но медики не позволили, защитить ее, как защитила бы она своих сыновей. Ей все хотелось проверить пульс Миранды, но вмешиваться она не могла.

Больница, в которую они приехали, оказалась маленькой, грязной и переполненной пациентами. Адель не представляла, в какой части Лондона они находились, а времени спросить не было. Каталку, на которой лежала Миранда, бегом повезли по тускло освещенным коридорам, через несколько двустворчатых дверей. Небольшая бригада врачей поспешила навстречу, и крохотное неподвижное тело Миранды унесли прочь на носилках.

Последовавшую было за ними Адель остановила медсестра. Ее взгляд над маской был холодным и осуждающим.

— Какая у нее группа крови? — спросила она.

— Простите, я понятия не имею, — ответила Адель, сообразив, что ее приняли за мать Миранды.

Сестра бросила на нее неодобрительный взгляд. Адель хотела объяснить, кто она такая, что она жена врача, но никого не было рядом. Адель оставили в комнате ожидания с грязными зелеными стенами. Шло время, и она с ужасом поняла, что не попадет домой. Попросила разрешения воспользоваться телефоном.

— Телефон только для врачей, — коротко ответила ей сестра, поэтому Адель вышла на улицу и нашла телефонную кабину.

— Меня сегодня задержали, да и Бренда пригласила меня на ужин и переночевать у нее, — солгала она Уильяму, благодаря Бога за алиби и неизменное отсутствие у мужа интереса к ее местонахождению.

Снова и снова перечитывала Адель, как различить признаки полиомиелита, и перелистывала старые выпуски журнала «Кинозритель», ничего не запоминая. Уже почти в полночь кто-то зашел и сказал, что состояние Миранды стабильное.

Она тихонько подошла к ее кровати.

— Думаю, ее спасли ваши быстрые действия, — заметила другая, более благосклонная медсестра.

Миранда казалась крохотной, бледной и беспомощной, ничуть не похожей на хищную распутницу, ошивавшуюся у Симоны.

— Я его люблю, — сказала она Адели, когда пришла в сознание, а потом глаза у нее закатились в сторону, как будто перерезали ниточки, держащие ее глазные яблоки в глазницах.

Миранде было не больше восемнадцати лет. «Кем возомнил себя Джек, разбивая сердца еще совсем детям?» — в ярости думала Адель. Ее сердце было законной добычей. Он предупредил ее с самого начала. Она подписала контракт, прочтя все условия, написанные мелким шрифтом. Но девушка, совсем не знающая жизни?

Джек не чувствовал никакого раскаяния, когда Адель наконец добралась до его квартиры, хотя, судя по бледному лицу, происшествие его потрясло.

— Послушай, — начал он. — У Миранды я один из многих. Если она в меня влюбилась, то потому, что я ее не использую, не так как некоторые из тех ублюдков, что охотятся только за ее деньгами. И ей двадцать три года. Вряд ли ее можно назвать ребенком.

— О, значит, все в порядке. Если ей двадцать три, — возмутилась Адель. — Прекрасный возраст для того, чтобы перерезать себе вены у кого-то в спальне.

— У нее неустойчивая психика.

— Тогда тебе не следовало заводить с ней отношения! — закричала Адель.

— У меня нет с ней никаких отношений! — закричал он в ответ. — Однажды ночью я забрал ее из клуба, когда ей было плохо. Дотащил сюда и привел в чувство. Я и пальцем до нее не дотронулся.

Адель могла представить, как он ее успокаивает, развращает.

— В самом деле?

Он посмотрел ей в глаза.

— Я не полное чудовище. Я знаю, ты обо мне невысокого мнения…

— Потому что ты ничего не делаешь, чтобы убедить меня в обратном.

Адель раздраженно вздохнула. Джек стал оправдываться:

— Я честно сказал тебе, что легко поддаюсь искушению. Но, к твоему сведению, уже некоторое время здесь никто, кроме тебя, не бывает.

— Тогда почему ты позволяешь мне думать противоположное?

— Потому что я не переношу, когда на меня давят! Потому что я не доверяю себе! Потому что как только я это сказал, дальше я могу все только испортить!

— Это смешно. Ты что, совершенно собой не владеешь?

— Нет! Не владею. Не навязывай мне свой взгляд на то, как должны себя вести люди, Адель. Мы сейчас не в Шеллоуфорде. Я не врач. И мне жаль, что ты такого низкого обо мне мнения. Иногда я недоумеваю, почему ты вообще со мной связалась.

Адель посмотрела на него.

— Я тоже.