Ночь волка (повести)

- Тут ты не прав, Гасси, - возликовал Фэй. - Наше высокое начальство, все до единого человека, отнеслось к своим персональным щекотунам с куда большим энтузиазмом, чем любая другая категория работников на всем предприятии.

Гастерсон сгорбился и покачал головой.

- Если это так, - мрачно сказал он, - то, возможно, человечество заслужило щекотун.

- Буду на этом настаивать! - с энтузиазмом и без колебаний согласился Фэй, а потом добавил: - Перестань придираться, Гасси. Щекотун - великое изобретение. Не выступай против него только потому, что ты имел какое-то отношение к его созданию. Ты должен только попробовать и тоже начнешь его носить.

- Предпочту умереть в мучениях.

- И прекрати эти мрачные разговоры! Гасси, я уже говорил и снова скажу: ты просто боишься этой новинки. Ты ведь даже закрылся шторами, чтобы не видеть фабрику по производству щекотунов.

- Да, я боюсь, - сказал Гастерсон. - Я действительно бо... О-о-х!

Фэй резко повернулся. Дейзи стояла в проеме спальни, на ней было короткое обтягивающее серебристое платье. На этот раз она была без маски, но ее коротко подстриженные волосы переливались серебром, а ноги, руки, ладони, лицо, шея каждый миллиметр кожи, не прикрытый платьем, - были раскрашены идеально ровными вертикальными зелеными полосами.

- Это сюрприз для Гастерсона, - объяснила она Фэю. - Он говорит, что я ему такой нравлюсь. Считается, что эта липкая зеленая жидкость еще и грязеотталкивающая.

- Хорошо бы, - заметил Гастерсон, а затем на его лице появилось восторженное выражение. - Я скажу тебе, почему твой щекотун так популярен, Фэй. Не потому, что он активизирует память, и не потому, что воздействием на подсознание поддерживает "эго" человека. А потому, что каждому дает возможность освободиться от ответственности, помогает не замечать тяготы каждодневного существования. Знаешь, Фэй, их ведь очень много, этих маленьких человечков, принадлежащих к подземной крысиной расе, боящихся атомной смерти и посмертного воздаяния, и у них достаточно денег, если выпала Удача, чтобы дожить до новой Удачи, а еще есть миллионы и миллионы правил игры, которые им необходимо помнить. Представь себе такую пешку: каждое утро, когда он просыпается, он должен помнить обо всем, что ему нужно сделать, иначе он может три раза подряд упустить свою Удачу, и, возможно, впереди замаячит страшная черная ладья в железных доспехах и собьет его с шахматной доски. Но теперь, глядите-ка, у него есть щекотун, и он поверяет этой милой серебристой вещице все, что надо помнить. Конечно, ему не избежать, в конце концов, всех этих дел, но пока он не чувствует груза ответственности, она больше не давит на его хлипкие плечи. Он освободился от обязательств...

- Ну и что в этом плохого? - громко перебил его Фэй. Что плохого, если с маленького человека сняли гнет? Почему бы щекотуну не быть суррогатом "суперэго"? Начальник Отдела мотивации "Микро" сразу отметил эту положительную черту и оценил ее тремя плюсами. Кроме того, все твои аргументы слишком сложное и запутанное признание того, что щекотун активизирует память. Серьезно, Гасси, что в этом плохого?

- Я не знаю, - медленно, с отсутствующим видом сказал Гастерсон. - Я только знаю, что мне это кажется плохим, - он сморщил свой большой лоб. - Прежде всего, потому, что человек исполняет чьи-то приказы. У него есть своего рода хозяин. Он возвращается к рабской психологии.

- Он исполняет свои собственные приказы, - с отвращением к чужой тупости возразил Фэй. - Щекотун - это просто механический напоминатель, записная книжка, по сути, ничего больше, чем обратная сторона старого конверта Это не хозяин.

- Ты в этом абсолютно уверен? - спокойно спросил Гастерсон.

- Гасси, неотесанный чурбан... - разгоряченно начал было Фэй. Внезапно его черты исказились, и он дернулсяИзвините, ребята, - быстро сказал он, направляясь к двери, - но мой щекотун сказал, что мне пора идти.

- Эй, ты, наверное, имел в виду, что это ты велел своему щекотуну сказать тебе, что пора идти? - прокричал ему вслед Гастерсон.

Фэй обернулся в дверях. Он облизнул губы, глаза его забегали.

- Я в этом не уверен, - произнес он странным натянутым голосом и стремглав вылетел из комнаты.

Несколько секунд Гастерсон созерцал пустоту на том месте, где только что стоял Фэй. Затем вздрогнул. Потом пожал плечами.

- Должно быть, я сдаю, - пробормотал он. - Я ведь даже не предложил ему ни одной новой идеи.

Потом он повернулся к Дейзи, которая все еще стояла в дверях с непроницаемым выражением на лице.

- Слушай-ка, ты выглядишь, как персонаж "Тысячи и одной ночи", - сказал он ей. - Ты изображаешь кого-то конкретно? Как далеко идут эти полосы?

- Ты мог бы и сам это выяснить, - холодно заметила она. Все, что тебе надо сделать, - это сперва убить для меня дракона или двух.

Он смотрел на нее долго и пристально. Наконец благоговейно сказал:

- Боже мой! У меня есть все, чего только можно пожелать. Что же мне сделать, чтобы быть достойным этого?