Ночь волка. Сага древних морей

Я с криком вскочил, вскинув руки перед собой, словно пытаясь отразить натиск бурлящих волн. Я зашатался. Чувства переполняли меня. Хему и старый король исчезли. Я — одноногий инвалид — стоял на заросшем мескитом холме, и солнце висело в небе чуть выше края равнины. После того, как незнакомка провела рукой у меня перед глазами, прошли считанные секунды. И вот она стоит, глядя на меня с загадочной улыбкой, в которой иронии вряд ли больше, чем жалости.

— Что это было?! — ошеломленно воскликнул я.— Я — Хьяльмар… Я Джеймс Эллисон! Тогда Залив был морем… Великие Прерии простирались до самого океана, а на берегу стоял проклятый город Хему. Нет! Не могу поверить! Я схожу с ума. Ты меня загипнотизировала… Заставила увидеть сон…

Женщина отрицательно покачала головой.

— Нет, Хьяльмар, все это было на самом деле. Только давным-давно.

— А куда подевался Хему? — спросил я.

— Его развалины спят в синих водах Залива, куда их смыло многие века назад.

— А что случилось с Иштар — той женщиной, их богиней?

— Разве она не сказала, что ее муж — Посейдон? Супруг услышал зов и уничтожил злой город, а ее вынес невредимой на своей груди. Иштар бессмертна. Она обошла много стран, жила среди многих народов, пока не усвоила суровый урок. Та, кто некогда была рабыней жрецов, стала их повелительницей. Богиней ее сделала жестокая ирония судьбы, но после гибели Хему Иштар осталась богиней по праву, в силу своей мудрости, накопленной за века… Она звалась Иштар у ассирийцев, Ашторет у финикийцев. Она была Мшшттой и Белит в Вавилоне. Да… Изидой в Египте, Астартой в Карфагене. Саксы называли ее Фрейей, греки — Афродитой, римляне — Венерой. Разные народы давали разные имена и по-разному поклонялись ей, но всюду она оставалась прежней, и огни на ее алтарях никогда не гасли.

С этими словами женщина подняла на меня ясные темные глаза. Последний луч заката озарил ее необыкновенное, но очень красивое лицо в обрамлении черных как ночь волос. У меня вырвался крик:

— Ты! Иштар! Значит, это правда! Ты бессмертна… Вечная женщина, корень и исток мироздания… символ бесконечной жизни! А я в прошлой жизни был Хьяльмаром и познал упоение битвы, сладость побед, яркую славу войны, дальние страны…

— Воистину, ты познаешь их вновь, усталый человек,— тихо сказала Иштар.— В скором времени ты расстанешься с этой уродливой маской беспомощного калеки и облачишься в новое одеяние, прочное и сверкающее, как доспехи Хьяльмара!

Наступила ночь. Уж не знаю, куда пропала та женщина. А я сидел один-одинешенек на холме, и ночной ветер шуршал на песчаных наносах, о чем-то шептался с мрачными зарослями мескита.

Долина червя

Я расскажу вам о Ньёрде и Чудовище, слушайте. Существует множество вариантов этой истории, главный герой которой носит имена Тира, Персея, Зигфрида, Беовульфа или Святого Георгия. Но именно Ньёрд был тем человеком, кто сразился некогда с поднявшейся из глубин ада отвратительной тварью, а его беспримерный подвиг и положил начало целой серии героических сказаний, которые переходя из уст в уста, в конце концов утратили первоначально содержавшееся в них зерно истины. Я знаю, о чем говорю, ибо это я был Ньёрдом.

Прикованный к постели неизлечимой болезнью, я с нетерпением ожидаю смерти, ползущей ко мне подобно слепой улитке, но мои сны ярки, красочны и полны. И не себя — замученного болезнями и больше похожего на тень человечка по имени Джеймс Эллисон — я вижу в них. В моих грезах действуют иные герои — современники и участники величайших событий прошлого и будущего. Да, и будущего тоже.

Пусть с трудом, но мне удается разглядеть не только тех, что стоят за мной, но и тех, кто грядет им на смену: так человек, бредущий в длинной процессии, видит далеко впереди неясные фигуры. Я один из этих пилигримов и, вместе с тем, каждый из них, ибо любой из людей в этой бесконечной веренице— лишь мимолетное проявление иллюзорного, бестелесного, но, тем не менее, вечно живого духа.

Все мы, и мужчины и женщины на нашей планете — часть такой вереницы теней, и в то же время, каждый из них целиком вмещает ее в себе. Правда, лишь отдельные избранные знают об этом — разуму людскому не дано преодолеть те узкие страшные пропасти мрака, через которые перелетает душа, расставаясь с очередной телесной оболочкой. Я — знаю. Почему? История сама по себе удивительная, фактом, однако, является то, что в то время как надо мною медленно распахиваются черные крылья смерти, перед моими глазами разворачиваются картины моих прежних жизней, я вижу самого себя во многих лицах и характерах.