Ночь ворона, рассвет голубя

В течение следующих двух дней, пока продолжалось их путешествие на запад, ощущение новизны постепенно ослабевало, и от этого чувство дискомфорта становилось еще сильнее. Они путешествовали инкогнито, а значит, не могли останавливаться в гостевых домах, рискуя быть узнанными. Принцы спали на полу кареты или, свернувшись калачиком, на скамейках, пока Катьяни высматривала потенциальную опасность. Чем дальше они удалялись от Аджайгарха, тем слабее становилась их с Хемлатой связь, пока она вообще не перестала чувствовать королеву. Она знала, что это произойдет; в конце концов, они и раньше на какое-то время расставались. Она старалась не зацикливаться на пустоте внутри себя, пустоте в том месте в ее душе, которое обычно занимала королева. Хемлата сказала, что все будет в порядке, так что она должна была верить.

Они сменили лошадей и кучера в Тикамгархе, последнем крупном городе перед Нандованой. Наконец они оставили поселения позади, и дорога превратилась в грунтовую тропинку, петляющую по пшеничным полям. Лес Нандована вырисовывался вдалеке – неприступная зеленая стена, которая, казалось, касалась неба. Никогда еще Катьяни не видела таких огромных растений. Деревья в лесу за рекой Кен выглядели бы рядом с ними как молодые деревца.

Бхайрав выглянул из окна и отпрянул:

– Почему из всех мест в Бхарате он выбрал именно это?

– Он знаменит своей эксцентричностью, – сказал Айан.

– Он знаменит и другими вещами, – сказала Катьяни.

Последние пару вечеров во дворце она провела в библиотеке, собирая всю доступную информацию об этом человеке и его гурукуле, чтобы дополнить то, что им рассказал Шукла.

– Люди, которым досаждают веталы, яту и преты, просят его о помощи. Он путешествует по опасным местам со своим волшебным посохом и несколькими избранными учениками и быстро расправляется с любыми демоническими существами.

– Будет забавно научиться справляться с разными чудовищами, – сказал Айан.

– Это часть учебной программы, – заверила она его. – Лес ими полон.

– Вы двое можете убивать чудовищ, сколько влезет, только прикройте меня, чтобы я успел спрятаться, – сказал Бхайрав.

Катьяни нахмурилась и высунулась из окна, чтобы посмотреть на дорогу. До леса они еще не доехали, но уже направлялись к тропинке, которая вилась среди гигантских деревьев.

– Ты не пропустишь ни одного занятия, принц.

– Иначе что? – бросил вызов Бхайрав. – Ты пожалуешься королеве?

– Иначе ты потерпишь неудачу, – решительно сказала она. – Позор, который король и королева не позволят тебе забыть.

Она содрогнулась при мысли о том, что может сделать Хемлата, если кого-нибудь из принцев с позором отправят домой. Бхайрав нахмурился. Айан подтолкнул его локтем.

– Эй, все не так плохо. В нашем классе могут быть симпатичные девушки, с которыми можно будет пофлиртовать.

– Не рассчитывай на это, – сказала Катьяни. – Даже если они там будут, вам, вероятно, будет запрещено говорить о чем-либо, что не связанном с обучением.

– Чего ты такая скучная, – сказал Айан. – Ты должна быть на нашей стороне. Должна помогать нам знакомиться с девушками.

– Я на вашей стороне, – сказала она. – Одна из этих девушек может быть убийцей. Ты думал об этом?

– Убийцы в гурукуле?

Айан покачал головой.

– Ты повсюду видишь опасность.

– Это моя работа, – сказала она. – Я отношусь к ней серьезно. И надеюсь, что вы двое тоже будете серьезно относиться к своей и в течение следующих нескольких месяцев станете лучшими студентами гурукулы. Завоюйте славу для себя и для Чанделы.

– Ты лучше нас обоих в сражении на мечах и других боевых искусствах, – отметил Бхайрав. – Ты можешь сама завоевать славу, а с нас снять такую ответственность.

– Этого не произойдет, – твердо сказала она. – Я сделаю все, что должна, но в отличие от вас мне не нужно преуспевать. Я лишь должна держаться достойно.

На этот раз она не хотела быть лучшей; она хотела, чтобы в центре внимания были именно принцы. Королева была бы счастлива.

Когда наступил вечер, они выехали на тропинку, ведущую в лес. Карета подпрыгивала на неровной земле, под колесами хрустели упавшие ветки. Им в ноздри ударил густой, насыщенный запах цветущих и разлагающихся растений. Катьяни высунула голову из одного окна, а Айан из другого.

Над ними возвышались огромные салы, светло-зеленые листья шелестели на ветру. Хорошо. Сал был одной из самых важных пород лиственных деревьев в центральном Бхарате. Более того, его не очень-то жаловали чудовища. Кучер громко напевал, то ли чтобы придать себе храбрости, то ли чтобы подстегнуть лошадей. Где-то ухнула сова, словно в противовес его напеву.

– Думаете, на одном из этих деревьев прячется ветала? – прошептал Айан.

– Нет, если только это не баньян или манговое дерево, – сказал Бхайрав.

Айан, который не узнал бы манговое дерево, даже если бы плод упал с ветки ему на голову, вглядывался в деревья так, как будто на их стволах волшебным образом появлялись слова, подсказывающие ему, что есть что.

Катьяни сжалилась над ним:

– Это саловые деревья, они считаются безопасными. Чудовищам не нравится лекарственный запах их листьев.