Ночь ворона, рассвет голубя

Вот что случается, если собрать вместе группу мужчин и принудить их соблюдать целибат. Ей было интересно, сколько из них на самом деле соблюдали воздержание, а сколько были тайно друг с другом. Неужели Ачарья думает, что мужчины не могут быть с другими? Или он считает, что нецеломудренным является лишь желание, возникающее между людьми разного пола? Она представила, как он натыкается в библиотеке на двух целующихся, и подавила смешок.

Что ж, по крайней мере, им разрешали жениться после двадцати пяти лет. По достижении этого возраста ученики вступали в следующую фазу жизни – грихастху, подразумевающую брак, семью и детей. Конечно, некоторые ученики могли пропустить этот шаг и перейти сразу к санньясе, отречению от всего мирского. Дакш, например, был прирожденным санньяси.

После трапезы наступил двухчасовой перерыв, когда ученики могли просто отдыхать или прогуляться по двору. В три у них должен был начаться урок военного дела, а в четыре – обучение боевым искусствам. Спустя несколько недель вся вторая половина дня и вечер будут посвящены практическим занятиям по изгнанию чудовищ.

Катьяни воспользовалась перерывом, чтобы пойти с Шалу в женское общежитие и одолжить кое-какую одежду. Нимайя последовала за ними. Принцесса Соланки жила с женщинами, так что хижина Ирфана была в полном его распоряжении.

Женская хижина было небольшой, но оказалась обставлена куда лучше, чем Катьяни могла ожидать. Здесь была отдельная комната для сна, вдоль стен которой были аккуратно разложены травяные циновки и простыни, и отдельная комната для занятий, уставленная книжными полками и украшенная лампами и подушками. В одном из углов стоял старый ситар, полированное дерево которого поблескивало в проникавшем через окно солнечном свете.

– Здесь очень уютно.

Катьяни с улыбкой огляделась вокруг.

– Тебе следует остаться с нами, – сказала Шалу, открывая шкаф, полный белья. – Мы могли бы легко постелить тебе здесь.

– Я должна охранять принцев, – сказала она. – Простите, но я не могу их оставить.

Она не считала, что в гурукуле им может угрожать какая-то серьезная опасность – убийцы вряд ли последовали за ними в Нандовану. Но лучше было не рисковать.

– Ты можешь приходить сюда по вечерам, – сказала Нимайя, присаживаясь на одну из подушек. – Я играю на ситаре, а Атрейи рассказывает нам истории о былых временах гурукулы.

– Я так и сделаю, – пообещала она. – Она рассказала вам о трагедии, которая настроила Ачарью против женщин?

Нимайя и Шалу обменялись взглядами.

– Это печальная история, так что мы не любим о ней говорить, но я введу тебя в курс дела. Подожди минутку.

Шалу порылась в шкафу и достала стопку нижнего белья и запасную робу.

– Вот, возьми это. И это тоже.

Она протянула ей круглую губку.

Катьяни с сомнением на нее посмотрела.

– Это для?..

– Менструации, – сказала Шалу. – Она хорошо справляется со своей задачей. Тебе нужно лишь ее чистить. Но доставай ее очень осторожно, при обильных менструациях она может забрызгать все вокруг. Лучше делай это у ручья, там, где сможешь сразу помыться.

Фу. Катьяни взяла с собой несколько толстых тряпок, но, конечно, они остались в экипаже, да и стирать их тут было неудобно. Возможно, губка была лучшим вариантом.

– Ты хотела рассказать о трагедии, – напомнила она Шалу.

Шалу закрыла шкаф и села на подушку рядом с Нимайей, махнув Катьяни, чтобы она присоединилась к ним.

– Это случилось почти восемнадцать лет назад, когда я была ребенком, – сказала она. – Позже я собирала эту историю по кусочкам. Жена Ачарьи была талантливой и красивой женщиной. Ты же видела ее сыновей, разве они не великолепны? Им досталась ее внешность – особенно Дакшу. Но она скончалась, когда мы все были совсем маленькими. Уттаму было пять, как и мне, а Дакшу был всего год.

Получается, она была права насчет возраста Дакша.

– Но как это повлияло на отношение Ачарьи к женщинам? – спросила Катьяни. – Разбитое сердце?

– О нет, ничего подобного, – сказала Шалу. – Ну, то есть ему, конечно же, было очень грустно. Всем было. Но жизнь шла своим чередом. Женщины гурукулы помогали заботиться о его сыновьях. А затем поползли слухи, что Ачарья собирается жениться на одной из них – на женщине по имени Девьяни. На самом деле, слухи распустила сама Девьяни. Она утверждала, что была любовницей Ачарьи.

– И что он сделал? – зачарованно спросила Катьяни. Она и представить себе не могла, что такие грязные интрижки возможны в этой напряженной, жестко контролируемой обстановке. Но люди остаются людьми, даже если запереть их в гурукуле посреди леса. У них все равно остаются чувства и желания. Они могли влюбляться, ошибаться, и их сердца могли разбиваться так же, как у любых других.

– Он вышвырнул ее вон, – сказала Шалу. – Сказал ей уйти и никогда больше не показываться ему на глаза.

– О, это сурово.

Шалу пожала плечами: