Ночь времени. Легенды луны о выборе, долге и любви

Правитель

Он сам не понимал, что с ним происходит. Стоило увидеть Арис и ощутить ее рядом с собой, как все его обещания самому себе тут же забылись. Он и сам не понимал, чего в этом было больше: желания почувствовать свою мужскую власть или желания что-то понять про себя, познать свои глубины, позволить проявиться тому, что так долго было подавлено, находясь под всяческими запретами, созданными им самим. С Арис все эти запреты таяли, как тает снег под солнечными лучами, и все, что томилось внутри, вдруг начинало буйно расцветать. Мадрук не понимал, почему его это тревожило и в то же время влекло. Может, потому, что с Арис ему не надо было притворяться кем-то, играть роль, и независимо от его воли и где-то даже его желания он становился самим собой, таким, каким он был под сковавшими его льдами чужих ожиданий и собственных правил. И то, что таилось в глубинах его существа, прорывалось в его необузданном желании ее. Эта страсть была не только страстью к женщине, скорее эта была страсть к жизни, желание действия, будоражащая сила созидания, спонтанность и свобода. «Может, — поймал себя на мысли Мадрук, — именно то, что рядом с Арис я чувствую свободу быть самим собой, так и влечет меня к ней?» С другими ему приходилось проявляться так, как от него ожидали, а Арис принимала и восхищалась им таким, какой он был, истинным.

Арис задумчиво проводила его взглядом. Она почувствовала огромную радость от того, что страсть все еще тянула их другу к другу. И впервые не стала винить себя за это. В этот день Луны важно было признаться в своих слабостях и ошибках и простить себя за них, попросить прощения у других и у себя и позволить всему старому, отжившему, мешающему сгореть в очищающем пламени, чтобы все печали, горести, иллюзии, обиды превратились в пепел. В этот день сжигали старые вещи, чтобы все дурное осталось в прошлом, сжигали весь мусор, накопившейся за зиму, чтобы высвободить силу, которая, очищая все и всех, кто стоит рядом, превратилась бы в новую энергию для нового урожая. Но больше всего женщины, которые хотели привлечь нового мужчину в свою жизнь, любили сжигать что-нибудь принадлежащее бывшему возлюбленному или бывшему мужу. Арис знала, что жрицы при храме вечером тоже зажгут костер и все девушки и женщины окрестных деревень принесут к нему что-то на сожжение.

Арис добралась до своего небольшого гостевого домика и улыбнулась про себя: гостевой дом правителя стоял совсем рядом.

Надев ритуальную одежду, Арис пошла на поляну. Сложенные в виде колодца дрова были уже приготовлены к ритуалу.

Со всех сторон подходили люди. Кто-то нес просто пучки соломы, кто-то — кусочки дерева, кто-то — старые вещи.

Зазвучал гонг, извещая о начале ритуала. Небольшая процессия шествовала к костру. Двое юношей с длинными, уложенными в волны волосами, в одних набедренных повязках впереди несли подношения для огня, питающие его силу, — ритоны с вином и оливковым маслом, потом шла Арис, несущая два золотых лабриса, и замыкали шествие еще двое юношей: один нес огромное блюдо с ржаными лепешками, другой — поднос со сливочным маслом. Подойдя к священному костру, юноши встали по сторонам света, а Арис остановилась в центре образованного ими квадрата.

Три раза ударил гонг, и тогда жрица начала говорить:

— Я, жрица, пришедшая из темноты, здесь и сейчас призываю великое вечное пламя и прошу духов огня служить нам. — И Арис зажгла факелом костер.

— Я, Хранитель Севера, призываю силу огня, несущую озарение, служить нам. — И юноша бросил в огонь сливочное масло.

— Я, Хранитель Юга, призываю силу огня, тайное пламя всякого чуда, служить нам. — И юноша вылил в огонь оливковое масло.