Ночь времени. Легенды луны о выборе, долге и любви

Правитель

Оставшись один, он стал пристально вглядываться в свое отражение в зеркале. Мерцающее пламя свечи заставляло черты лица трепетать. «Кто я? Правитель, муж, сын, отец, воин?» — спрашивал Мадрук вслух сам себя. Сначала шли привычные образы, распадающиеся и пропадающие на зеркальной поверхности. «Кто я? Человек, пытающийся быть совершенным в своих проявлениях, тот, кто превыше всего ставит долг и предпочитает не думать о своих желаниях? Тот, кто боится показаться трусливым и не знающим? Тот, кто старается делать все правильно и наилучшим образом для всех? Кто я — тело, диктующее свои желания и заставляющее себя холить, кормить, ублажать, а иногда подвергать голоду и тренировкам? Кто я? Ум, мечущийся в поиске правильных и истинных ответов, анализирующий всё и всех подвергающий оценке? Кто я? Эмоции, радость, когда я вижу Арис, гордость, когда я держу сына, злость, когда на моих глазах обижают более слабых? Кто я — нечто большее, чем все, что есть я, все, о чем я мечтаю, о чем я сожалею, чего боюсь и в чем страшно признаться даже самому себе, с чем не готов расстаться, к чему так привязан? Кто я? Кто я? Мгновение, затерянное в ночи времени?»

Мадрук всматривался в свое отражение, в глубину своих глаз, задавая вопросы и вслушиваясь в ответы, забыв о времени и о том, где он и зачем. И в какой-то момент пришло понимание: «Я — не тело, я — не эмоции, я — не концепции ума, я — не желания и я — не сожаления». В какой-то момент все вопросы и все ответы исчезли, осталось только состояние. Мадрук чувствовал, как будто он становится наблюдателем, смотрящим на Мадрука, всматривающегося в колеблющееся отражение в зеркале, становясь все более и более отстраненным, поднимаясь куда-то ввысь. Мадрук чувствовал, что оказался в пространстве без границ, растворился в этом безмолвии тишины, где закончились все ответы и исчезли все мысли, где нет ничего и есть все. Он чувствовал себя потоком белого сияющего света, устремленным вверх и растворяющимся в пустоте Вселенной там, за границами ночи. И этот свет, засиявший внутри него, развеял тьму, окружающую его жизнь. Он ощутил свою силу и свою соединенность с самим собой, свою цельность. И в этот момент вошла Арис.