Ночь времени. Легенды луны о выборе, долге и любви

Правитель

Он смотрел ей вслед, и его сердце сжималось от предстоящей разлуки. Он боялся этой встречи с Арис. Он чувствовал себя трусливым предателем, который отвернулся от своей любви. Он мог лгать Тайре, что выбрал сына, но себе лгать не хотел: он спрятался за сыном, чтобы остаться в этой комфортной безопасности и предсказуемости. Да, этот мир был тускл, безжизнен и скучен и не сулил никакого развития и никакой любви, а только монотонное прозябание привычных отношений и дел, но он знал, что от него ждать, и страх что-то менять блокировал все его желания. Его душа кровоточила, и он понимал, что проиграл самую важную битву в своей жизни — битву между страхом и любовью. Страх победил, и от этого Мадрук презирал себя, все больше погружаясь в тоску, злясь на Тайру и злясь на себя.

Арис шла по залу, даря розу из своего сердца всем, с кем встречалась взглядом. Ей было не грустно, а спокойно от понимания того, что что-то закончилось, и что-то новое начинается. Первый раз в своей жизни она не убегала от любви, а шла в нее до конца.

— Арис!

Почувствовав, что кто-то тронул ее за плечо, она обернулась и встретилась взглядом с Десмой.

— Как же я давно тебя не видела! — воскликнула Арис. — Где ты пропадала?

— После весеннего праздника я уехала на другой конец острова и там встретила мужчину.

— И что случилось потом?

— Мы расстались, — спокойно ответила Десма.

— И как ты чувствуешь себя сейчас?

— Я? — Десма задумалась. — Наверное, хорошо.

— Почему «наверное»? — удивилась Арис.

— Потому что внешне все хорошо, а внутри — жерло вулкана, в котором я сгораю. Помнишь, ты говорила, что я могу прийти в храм и жить там?

— Конечно, а почему ты хочешь уйти в храм?

— Я устала от потерь и разочарований. Я хочу просто побыть наедине с собой. Мне хочется спрятаться от мира и, может, от самой себя, погрузиться в ритуалы, в служение богине Луны, набраться мудрости и сил.

— Как же я тебя понимаю, лучшее средство от жизненных трагедий — время, посвященное себе, — усмехнулась Арис.

— Ты это говоришь и про себя? — подняла бровь Десма. — Вернувшись из изгнания, я узнала про твой роман с Мадруком. Тайра празднует победу, ей все-таки удалось избавиться и от тебя, а не только от меня! Самое лучшее средство — изгнать соперницу из дворца!

— Я не боролась, я просто любила, а она сражалась! Хотя, может, это и была борьба между любовью и расчетом. Пока расчет победил! Но кто знает, проиграть сражение не значит проиграть войну, — пожала плечами Арис.

— Но Тайра утверждает, что она тоже любит Мадрука.

— Самое страшное, если она поймет, что боролась не за любовь, а за право владеть. Возможно, и любит, но больше как мать, а не как женщина, — вырвалось у Арис, и она сама удивилась этому, пораженная внезапным открытием.

— Почему ты так решила? — тоже удивилась Десма.

— Потому что только мать может запрещать своему ребенку что-то делать. Сейчас она запретила Мадруку общаться со мной три месяца. Она не может отпустить его, но не как женщина любимого, а как мать — сына. И он как сын не может оторваться от нее. Иногда так бывает, что настоящая мама в свое время не отпускает мальчика. Обычно в четырнадцать лет проводят обряд инициации, и тогда разрывается энергетическая пуповина между матерью и сыном. Если же этого не происходит, мальчик так и не становится мужчиной, потому что эта связь перекрывает центр его личной силы, расположенной в солнечном сплетении. А этот центр отвечает за ответственность, за волю, за власть, за деньги, за масштаб и за верность. — Казалось, Арис объясняла больше самой себе, чем Десме. — Ну да, теперь мне многое понятно… Эта пуповина блокирует у мужчины центр личной силы. Он бессознательно рвется на свободу, стремится вырваться из-под материнской власти, и в поисках этой свободы начинает изменять, меняя сексуальных партнерш. А так как его энергия не может подняться в сердце, то он не способен кого-то полюбить.

— А при чем здесь Тайра? — недоумевала Десма.